antizoomby.livejournal.com 15.02.2016 17:53
Эта проблема продолжает расти. Но они охотятся только на разоблачителей.
Представьте, что вы живёте в стране, в которой за год подаётся 3000 заявлений о полицейской коррупции. Хуже того, представьте, что из этих 3000 заявлений только половина разбирается как следует, потому что полицейская коррупция в этой стране давно стала обыденным явлением. Представьте, что полиция всё чаще и чаще использует власть не против преступников, а против тех, кто осмеливается раскрывать о ней правду. Что это за страна? Ну, вообще-то, это Британия. Боюсь, что страна, которая раньше считалась местом с самой лучшей полицией в мире, загнивает всё сильнее и сильнее.
Кое-что из этого было упомянуто в малоизвестном докладе HM Inspectorate of Constabulary, который продолжает сообщать даже более шокирующие новости. Почти половина из 17200 сотрудников полиции признались, что если они обнаружат факты коррупции в среде своих коллег и решат доложить об этом, их свидетельства не будут рассматриваться в конфиденциальной обстановке и они рискуют столкнуться с «негативными последствиями». Это ужасное отсутствие защиты для разоблачителей (часто оканчивающееся преследованиями) стало обычным делом для многих государственных служб, в которых процветают непорядочность и злоупотребления служебным положением.
Второй доклад, составленный Serious Organised Crime Agency, подтверждает эту информацию. В нём говорится, что за прошлые пять лет резко увеличилось количество полицейских, употребляющих героин, кокаин и амфетамины, и злоупотребляющих служебным положением для «получения сексуального удовлетворения» - иными словами, они принуждают к сексу подозреваемых, свидетелей и даже жертв.
На самом деле, совсем недавно выяснилось, что за последние два года руководство временно отстранило от работы 73 различных полицейских по обвинениям в коррупции. Среди этих обвинений: преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков; взяточничество; воровство; мошенничество; сексуальные правонарушения; и (чаще всего) несанкционированное разглашение служебной информации. 11 полицейских были осуждены по суду, но что случилось с остальными? Полицейское руководство заявляет, что некоторым предложили уйти в отставку или на пенсию (очевидно, с сохранением всей пенсии), а некоторых просто уволили.
Такое распространение коррупции и явное нежелание полицейских начальников бороться с этим — весьма ядовитое сочетание. Как всегда, начальники оправдывают отсутствие расследований коррупции нехваткой средств. Но разве гарантия, что их сотрудники сами не нарушают закон — не должна быть высшим приоритетом в их работе? И это те же самые начальники, которые находят средства на то, чтобы мешать выбраться из Лондона Джулиану Ассанжу; преследовать пишущих в Twitter неблагонадёжные слова и тащить в суд слишком болтливых журналистов.
Большинство британских полицейских выполняют свою очень трудную работу честно, добросовестно и с улыбкой. Но если не остановить бесконтрольную коррупцию, она может заразить всю полицию. Тот, кто в этом сомневается, должен просто вспомнить уроки не столь отдалённого прошлого. 45 лет назад Times выплеснула на первую страницу сенсационную историю, которая, в конечном счёте, прославилась под названием «Падение Скотленд-Ярда». Под заголовком «Лондонские полицейские обвиняются в получении взяток», журналисты рассказали интересную историю.
История, подкреплённая диктофонными записями, прямо обвиняла трёх детективов Скотленд-Ярда в подтасовке доказательств и получении взяток от преступников: «в обмен на отказ от обвинений, смягчение доказательств в суде и отпуск на свободу преступников». Если бы в коррупции были замешаны только трое полицейских-изгоев, историю быстро бы забыли. Но диктофонная запись раскрыла эпидемический размах коррупции, шокировав страну, которая привыкла смотреть на своих констеблей через розовые очки. Ведущий криминальный адвокат сказал в то время: «Это выглядит так, словно вы поймали кентерберийского архиепископа в постели с проституткой».
В течение следующих нескольких лет полиция нравов обвинялась в крышевании и регулярном получении взяток от порнографистов и владельцев клубов в Сохо; анти-наркотическая полиция — в незаконном обороте марихуаны; а половина сотрудников по борьбе с организованной преступностью получала деньги от преступников. Это не была тайная деятельность нескольких мелких детективов. В коррупции погрязли целые отделы, а высота полицейских чинов представших перед судом Олд-Бейли шокировала всех. По словам судьи Марс-Джонса (Mr Justice Mars-Jones), «масштаб коррупции невозможно было описать словами».
У всех этих разоблачений коррупции была одна общая черта — все они появились, в первую очередь, благодаря свободной прессе. Но журналисты не смогли бы этого сделать без помощи разоблачителей. Некоторые из них занимались порнографическим или криминальным бизнесом и устали от вымогательств взяток и запугиваний, а другие были рядовыми полицейскими, возмущёнными жадностью и развращённостью своих коллег. К сожалению, через четыре десятка лет честные полицейские, желающие рассказать о коррупции своих коллег, боятся попасть в тюрьму даже за пару намёков, сделанных журналисту.
Полиция накрыта завесой секретности и паранойи, при которой требуется «управлять» всеми новостями, а свобода информации считается преступлением. А на своём веб-сайте столичная полиция «объявила тотальную войну всей преступности», которую она обещает вести со «смирением» и «прозрачностью».
Что может быть дальше от реальности? С её постоянными расследованиями утечек, преследованиями разоблачителей и журналистов, скандальными злоупотреблениями террористическим законодательством, прослушкой телефонов и просмотром электронных писем обычных граждан, авторитаризм и закрытость столичной полиции стали самыми суровыми за всю её современную историю. И всё это исходит с самого верха.
Должность Комиссара всегда была очень сложной работой в столичной полиции, но в этом кресле сидели и хорошие люди. Ветеран войны Роберт Марк (Robert Mark), который вычистил авгиевы конюшни в 1970-х; Кен Ньюман (Ken Newman), который прошёл службу в Палестине и возглавил Королевских констеблей Ольстера после реорганизации столичной полиции; и умный Пол Кондон (Paul Condon), чьё комиссарство катастрофически завершилось из-за убийства Стивена Лоуренса (Stephen Lawrence), но который был самым умным среди всех Комиссаров. У каждого были свои достоинства и недостатки, но все они знали, что свободная и хорошо информированная пресса — краеугольный камень демократической полиции. Как правило, поощрялось неформальное общение, и проработав более десяти лет криминальным репортёром в 1980-1990-х годах, я не могу припомнить ни одного расследования утечек или наказания рядового полицейского за добросовестное раскрытие информации газетам.
Эти мужчины уважали констеблей, в том числе и потому, что все они долгие годы потратили на продвижение по ступеням карьерной лестнице. И они считали, что в их обязанности входит информировать общественность должным образом, что они и делали.
Нынешнее поколение полицейских начальников из другой породы. Быстро назначаемые на верховные посты, они похожи друг на друга. Получив многочисленные степени по юридическим наукам, но мало проработав в полиции, они всё-таки больше управленцы, чем полицейские — экономисты, пресс-секретари, заботящиеся только о своей карьере. Они разговаривают на непонятном, пресном и мутном бюрократическом жаргоне, который весьма далёк от прозрачности.
Нынешний глава столичной полиции Бернард Хоган-Хоу (Bernard Hogan-Howe) из той же породы. Он может стать хорошим Комиссаром, но пока далеко до этого. У него есть любимая теория, которую он называет «тотальная полиция» (может быть, по аналогии с «тотальным футболом» сборной Голландии 1970-х?). Эта теория, в основном, состоит из пустой болтовни о роли полицейских на всех должностях. Но существует и зловещий подтекст. Говоря о своей философии, он отметил, что при расследовании преступлений «никакие юридические меры не выходят за пределы». Достаточно разумно, на первый взгляд, но проблема этой короткой мантры в отсутствии пропорциональности.
Одним из первых шагов Хоган-Хоу, после назначения в руководство полиции, было использование Закона о государственной тайне (Official Secrets Act) для выбивания из журналиста Guardian имени человека, рассказавшего ему о взломе телефонов знаменитостей. Закон о государственной тайне был предназначен для преследования шпионов, предателей и тех, кто угрожает королевству, а не журналистов, честно выполняющих свою работу. Это было неадекватным и репрессивным использованием закона.
Аналогично, законодательство, введённое для борьбы с терроризмом и тяжкими преступлениями (например, Закон о регулировании следственных полномочий (Regulation of Investigatory Powers Act)) постоянно используется Хоган-Хоу и другими полицейскими начальниками для слежки за интернет-общением и телефонными разговорами законопослушных граждан. Это признак полицейского государства. Это не тотальная полиция – это тоталитарная полиция.
Естественно «тотальный полицейский» означает тяжеловооружённый полицейский, больше электрошокеров, больше водомётов для разгона демонстраций, хотя их использование в Северной Ирландии приводит только усилению напряжённости. Он также поощряет полицейских, которые не носят официальную форму. Рост исламистского терроризма увеличил уровень опасности для солдат и полицейских, что привело к суровым мерам. Но такая же опасность существовала и 30 лет назад, когда действовала Временная ИРА и её ответвления, но с ней справлялись без особой паники. Руководство Хоган-Хоу привело к тому, что полиция не служит обществу, а сдерживает его. Это стало очевидным во время преследования журналистов в связи с мрачным расследованием Левесона. Дело дошло до абсурда, когда в расследовании участвовали 200 полицейских и на скамью подсудимых попали десятки хакеров, часто по весьма сомнительным обвинениям.
Всё это оказало серьёзное влияние на полицию в целом. Одно из последствий управления полицией тяжёлой рукой, растягивания рамок законов и использования власти для запугивания – рядовые полицейские начали думать, что они могут поступать аналогичным образом. Как только рядовые полицейские начали злоупотреблять властью, обычаи полу-криминального поведения стали нормой, а разоблачители стали изгоями и даже предателями.
Судя по последним новостям, это уже в угрожающих масштабах распространилось на всю страну. Уроки истории учат, что если полицейские начальники всерьёз борются с коррупцией, им просто необходима поддержка прессы. Они получат эту поддержку, если начнут нормально разговаривать с журналистами, вместо поиска предлога арестовывать их.
Источник: The shocking truth about police corruption in Britain, Neil Darbyshire, spectator.co.uk, March 7, 2015.
|