Не прошло и нескольких часов после того, как на украинском телевидении функционер Евросоюза объявил о готовности обсуждать один на один с Москвой вопрос ассоциации Украины с ЕС, в Евросоюзе поняли, что этот господин сморозил нечто важнейшее, и пошли оправдываться.
Мы только что, в предыдущем посте рассказали об этом скандале - "ЕС столь сильно желает оторвать Украину от России, что готов об этом говорить с Москвой" - и вот реакция из Брюсселя, где отдают себе отчет в том, что они хотят сделать с Украиной, и о чем никто не должен догадываться. Во всяком случае, об этом нельзя откровенно говорить да ещё на телевидении.
Но, слово не воробей, и ЕС с воскресного вечера уже на ушах!
Сейчас там заявляют, что интервью телеканалу "1+1" Петера Стано, представителя европейского комиссара по вопросам расширения и Европейской политике соседства Штефана Фюле, "было переведено не точно". На самом деле Стано подтвердил ранее озвученную позицию ЕС о том, что Брюссель будет обсуждать любые проблемы, связанные с Соглашением об ассоциации с Украиной и, если это необходимо, на основе взаимной договоренности пригласят к этому третью сторону - соседнюю страну.
Такое уточнение, последовавшее за распространенной ранее в СМИ информацией о том, что Европейский Союз готов обсуждать с Россией Соглашение об ассоциации с Украиной, Стано сделал агентству "Интерфакс" вечером в воскресенье в Брюсселе.
Парень понял, что проболтался, и его схватили "за язык".
"Короткое интервью для телеканала "1+1" было не правильно переведено. На самом деле я повторил нашу позицию, ранее озвученную Майей Косьянчич, представителем Кэтрин Эштон, и комиссаром Фюле о том, что если у Украины есть обеспокоенность, что Соглашение об ассоциации может оказать влияние на третью сторону, мы готовы обсуждать это с украинской стороной, и потом, если это необходимо, поднять этот вопрос с третьей стороной, но только если это - очень специфические вопросы. Таким образом, это - не трехсторонние консультации", - пояснил Петер Стано.
Так что, была у него оговорка по-Фрейду.
Как бы сейчас он не оправдывался.
|