СОЦИАЛИЗМ ИЛИ ТЕРРОРИЗМ?
Говоря о внутренних факторах, влияющих на обстановку в Сирии, генсек компартии Сирии, глава фракции коммунистов в сирийском парламенте Аммар Багдаш в свое время отмечал: «Ряд законов в социально-экономической сфере, принятых в Сирии в последние 7-8 лет, были направлены на либерализацию экономики. В частности, был ослаблен государственный сектор, было либерализовано таможенное законодательство, что привело к тому, что в страну хлынули дешевые турецкие товары. Эти меры привели к поляризации сирийского общества, к обеднению определенной части населения. В части этого населения сформировалась питательная среда для действий враждебных режиму сил.
Мы, коммунисты, давно предупреждали руководство страны, что неолиберализм вреден для Сирии, особенно исходя из геополитического положения страны, но к нам тогда не прислушались. Сегодня нам говорят, что мы, действительно, были правы. Но если бы не было внешнего вмешательства, все эти угрозы можно было бы преодолеть, не прибегая к прямому насилию».
Подобная обстановка сложилась у нас в поздний советский и постсоветский период. На многих телевизионных так называемых ток-шоу признается, что проблемы нашей страны (такие, например, как терроризм, социальное расслоение, коррупция, миграция и т.д.) получили распространение в результате крушения СССР. Но признания этого мало. Важно учесть, как изменился политический ландшафт страны вследствие смены социально-экономического строя.
Наша страна как бы вернулась в прошлое, хотя это преподносится как прорыв в будущее. На смену власти КПСС пришла конкуренция партий, принадлежащих к трем основным политическим течениям. Условно их можно назвать по старинке западничеством, славянофильством и революционной демократией. Однако полной аналогии, разумеется, нет. Ведущую роль в политической жизни играют западники-либералы, а также славянофилы – патриоты-мракобесы, усматривающие в православии и других религиях некие опоры для возрождения былой империи белого царя. Стороны конкурируют за влияние на питерский политический клан, образовавшийся в водовороте смуты ельцинского правления как гарант сохранения власти олигархии и «рыночных ценностей».
Между западниками и славянофилами разыгрываются спектакли, призванные продемонстрировать их разногласия и даже непримиримость в выборе путей развития страны. Например, «патриоты» настаивают на выработке какой-то «национальной идеи», в то время как западники усматривают в этом признаки некоего «тоталитаризма» режима. На самом деле, «национальной идеей» тех и других, равно как и питерского клана, является антисоветизм и антикоммунизм.
Сравнение КПРФ с революционной демократией и большевизмом в нынешних условиях тоже условно. Партия ведет борьбу за выживание, лавирует между двумя господствующими течениями и пытается нащупать пути омоложения и усиления влияния.
Американский сенатор Джон Маккейн уподобляет ситуацию в России арабской смуте. Не случайно, он угрожал президенту Путину судьбой ливийского лидера Муамара Каддафи. Сенатору, увязшему в трясине замшелого антикоммунизма, Россия мерещится в образе бывшего СССР. И нет ничего удивительного в том, что он пытался выбрать газету «Правда» в качестве рупора разъяснения россиянам американской позиции по Сирии. Однако его позиция не лишена смысла, в некотором отношении.
Следует отметить, что процессы, открывшие Россию для «переформатирования» Западом в духе «западных ценностей» – либерального распутства, религиозного мракобесия, вражды и ненависти, террора – начались в арабском мире гораздо раньше, чем у нас. Их запустил еще египетский реформатор-либерал Анвар Садат. И получил он Нобелевскую премию за это гораздо раньше Михаила Горбачева.
Конечно, Запад предпочел бы в арабском мире доминирование западников, но и исламские фундаменталисты все-таки лучше для него, чем местные «социалисты» – баасисты. По крайней мере, ими можно манипулировать через монархии Персидского залива, с которыми у Запада сложилось взаимоприемлемое статус-кво.
К странам, причастным к арабскому социализму, следует отнести и Алжир. Поэтому можно было бы предположить, что, расправившись тем или иным способом с Сирией, западные империалисты займутся этой страной, правительство которой стремится оградить своих граждан от «арабской весны». Такое развитие событий не исключено. Но здесь не все так просто. Алжир находится вдали от ближневосточной «горячей точки». Он прочно связал себя с Западом экономическими связями в рамках местного варианта НЭПа. Правящая партия Алжира укрепила свою власть на прошедших в 2012 году парламентских выборах, вопреки предположениям политологов, что эти выборы усилят роль оппозиции.
Ведущий алжирский политический аналитик Лауарри Адди из Института политических исследований в Лионе высказал после выборов мнение, что на данный момент правительству президента Алжира Абдель Азиза Бутефлики ничто не угрожает. «У правительства много денег, и оно их распределяет, – сказал он. – Этот режим продержится еще несколько лет».
Пресловутая «арабская весна» явилась неизбежным следствием торможения перехода от капитализма к социализму. Первой жертвой этого стала Народно-демократическая республика Южного Йемена (НДРЮЙ), власти которой открыто провозглашали свою приверженность принципам марксизма-ленинизма. Они добились наибольших успехов в социальных преобразованиях на социалистическом пути, но, понятно, республика не могла выжить в условиях сворачивания ей советской помощи после прихода к власти в СССР клики Горбачева. Она была поглощена соседним Йеменом, который сам переживает смуту.
Однако самым ужасным следствием такого торможения стала активизация терроризма. Его мощная волна накрыла арабский мир, постсоветское пространство, да и сам Запад. Она создала благоприятную стихийную среду для капитала, замутив водоем, в котором капиталистические хищники ловят свою рыбу в виде прибыли. Так что сегодня правомерно поставить вопрос: что предпочитает человечество, социализм или терроризм?
В СССР кандидатам на зарубежные поездки приходилось на мандатных комиссиях проявлять свою идеологическую зрелость ответами на два взаимосвязанных вопроса: – Каковы содержание современной эпохи и основное противоречие эпохи? «Подкованные» кандидаты отвечали, что содержанием современной эпохи является переход от капитализма к социализму и коммунизму, а основным противоречием эпохи – противоречие между этими социально-экономическими системами.
Как бы прозвучали ответы на эти вопросы сегодня? После крушения СССР буржуазные политологи утверждали, что наступила эпоха однополярного мира. Но это противоречит всем законам природы и общества, и в первую очередь, ядру диалектики – закону единства и борьбы противоположностей. Вне действия этого закона не могут развиваться ни общество, ни сама природа.
Биполярный мир сохраняется, пока не разрешены противоречия между трудом и капиталом. Полицентризм или конвергенция не спасают от него, ибо содержанием единства и борьбы противоположностей составляют не поверхностные конфликты или соглашения между элитами капиталистических и социалистических государств, но более глубокие социально-экономические отношения, диктующие смену формаций. Это не означает, конечно, что мир обречен на вечное формационное развитие, но то, что оно неизбежно на данном этапе, показывает вся история человечества, допускающая частную собственность на средства производства. И не случайно прогноз Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории», сделанный после краха СССР оказался всего лишь выдачей желаемого за действительное.
Почти через четверть века после развала СССР и перехода постсоветской России в состояние полураспада вопросы об основном содержании и противоречии эпохи по-прежнему актуальны. Борьба «двух сверхдержав» как отражение основного противоречия порождала определенные страхи и надежды. Ее отсутствие вызывает хаос и смуту. Тем не менее, биполярный мир сохранился методом замещения. Место социализма, взявшего паузу в борьбе с гегемонией капитала, занял политический терроризм.
Разумеется, политический терроризм – противник более удобный для капитала. При всей своей отчаянной жестокости он более слаб и дезорганизован, причем дает некоторое оправдание государственному терроризму, который практикует капитал. Вот почему после операции спецназа США по уничтожению лидера террористической организации «Аль-Каида» Усамы бен Ладена, западная пропаганда не дает угаснуть страхам перед политическим терроризмом.
Существование «Аль-Каиды» в реальном значении или в качестве идеологической конструкции сменила более серьезная угроза в виде ИГИЛ. Террористическое «исламское государство» – более мощная и организованная структура, чем «Аль-Каида». Оно стало самым серьезным и решительным ответом мусульманских фундаменталистов на вызовы капиталистической глобализации. Разумеется, этот ответ носит формы средневековой мистики, жестокости и вандализма, поскольку религиозный фундаментализм, хотя и спекулирует на эгалитарных мотивах, но не имеет ничего общего с современной теорией и практикой борьбы за социализм и коммунизм. Он далек также от просвещенного арабского социализма, и даже панарабизма.
Терроризм от латинского слова terror – страх, ужас – определяется по-разному. Попробуем выявить его конкретное значение в ряду таких понятий как насилие, война, репрессии.
Насилие – использование силы в корыстных целях. Война, если отвлечься от заумного определения Клаузевица, является вооруженной борьбой двух или более государств. Репрессии – карательные меры власти против политических противников. В чем же отличие терроризма в его современном значении? В применении средств и методов устрашения и насилия против граждан, облеченных и необлеченных политической и административной властью, как способе дестабилизации сложившегося социально-экономического порядка.
Для буржуазной политологии, манипулирующей абстрактным понятием насилия, свойственно расширительное толкование терроризма. Такое толкование смешивает в терроризме все виды насилия, включая вооруженное сопротивление трудящихся насилию капиталистического государства, и игнорирует тот факт, что сам капитализм является источником и рассадником терроризма. Сама борьба за социалистическое обновление мира отождествляется с терроризмом.
Борьба французских трудящихся в дни Парижской Коммуны против иностранных захватчиков и предательства национальной буржуазии – это «терроризм». Зверское подавление версальцами Парижской Коммуны – это «борьба с терроризмом».
Борьба социалистов-народников против царизма, передававшего российских крестьян из помещичьего рабства в рабство капиталу, продавшего Аляску Соединенным Штатам ради обогащения царской семьи и ряда сановников – это «терроризм». Карательные акции царских сатрапов и казни революционеров – это «борьба с терроризмом». При этом сознательно игнорируется, что большевики отказались от индивидуального террора и повели организованную борьбу против царской деспотии политическими средствами. Царизм ускорил собственную гибель, взяв на себя роль подручного стран Антанты в Первой мировой империалистической войне.
Защита большевиками победившей революции – это «красный террор». Иностранная интервенция, чудовищный террор савинковщины и белогвардейских генералов – это «борьба с террором».
Борьба Советской власти против кулачества, за модернизацию сельского хозяйства, поддержанная подавляющим большинством многомиллионного безземельного крестьянства, – это «террор», «голодомор» и пр. Террор и саботаж кулаков и их приспешников – это самозащита «эффективных» хозяев.
Борьба национально-освободительного движения колоний и зависимых территорий за независимость – это террор, направляемый «рукой Москвы». Попытки колонизаторов сохранить свою власть – это «борьба с терроризмом».
Толкование терроризма, распространяемое Западом, призвано маскировать более глубокие социальные противоречия между Западом и развивающимися странами. Их особенно отчетливо выявила так называемая «арабская весна». Начавшись в начале 2011 года в Тунисе и перекинувшись в другие арабские страны, она периодически вспыхивает новыми демонстрациями и конфликтами. Ее главный итог дестабилизация положения в регионе, распространение в нем террора и насилия. Лишь Ирак «арабская весна» обошла стороной, ибо ситуация там задолго до нее была «переформатирована» в сторону хаоса и смуты прямой американской агрессией.
После падения режима Саддама Хусейна в Ираке действует Национальный комитет по дебаасификации, полномочия которого указаны в статье 145 Конституции, принятой на референдуме 2005 года. Комитет может быть расформирован Советом представителей (парламентом) Ирака, когда закончит свою работу. Пресловутая «дебаасификация» показывает, откуда дует ветер. И дело не только в том, что мавзолей Мишеля Афляка, одного из основателей Партии арабского социалистического возрождения (ПАСВ) или «Баас» в арабской аббревиатуре, разрушен американскими войсками в 2003 году. Проблема здесь шире и глубже.
«Дебаасификация» имеет целью не столько освобождение Ирака от влияния социалистических идей, сколько лишение его территориального единства и целостности, возможности проведения эффективной самостоятельной политики. Ведь что такое арабский социализм? Его нельзя считать ветвью социалистического проекта, выдвинутого марксизмом-ленинизмом.
Приверженцы насеризма, ливийской Джамахирии, баасизма, социализма Бургибы и алжирской революции использовали в теории и практике социалистический идеал для обоснования светского характера власти, националистических и панарабских устремлений, экономической модернизации без риска попасть в фатальную зависимость от неоколониалистского Запада. Но и выводить арабский социализм из профашистских симпатий части арабов времен Второй мировой войны тоже нелепо. Такими симпатиями больше отличались политики, которые принялись насаждать в своих странах идеи демократии западного образца. Например, бывший египетский президент Анвар Садат.
Мелкобуржуазная природа арабского социализма создает иллюзию его внешнего сходства с фашизмом. Особенно, в связи с его шараханиями от сотрудничества с коммунистами к оголтелому антикоммунизму. Но ожидать «чистого» социализма, устремленного к коммунизму в странах, сравнительно недавно освободившихся от колониального гнета, не приходится. Тем более, что СССР, Китай и другие страны пришли к стабильному существованию не без ожесточенной внутренней борьбы.
В начале-середине 70-х годов сирийские и иракские баасисты вступили в союз с коммунистическими партиями в рамках «Прогрессивных фронтов». Обе ветви ПАСВ установили дружеские связи с КПСС. В Ираке сотрудничество ПАСВ с коммунистами разрушилось вскоре после прихода к власти Саддама Хусейна (1979): коммунисты были обвинены в политработе в армии и перешли на нелегальное положение.
В Сирии с 1958 по 1970 год, в эру Насера и правления Баас члены партии подвергались преследованию. Ситуация изменилась с приходом к власти Хафеза аль-Асада. Компартия приобрела легальность в связи с входом в 1972 году в Национальный прогрессивный фронт, который возглавляется правящей партией Баас. В 1986 году споры в руководстве компартии между Юсефом Файсалом и Халедом Багдашем относительно отношения партии к перестройке в СССР привели к расколу партии. Каждая из фракций долгое время выступали под именем «Коммунистическая партия Сирии», позднее историческое название осталось за партией Багдаша, а партия Файсала стала называться Сирийская коммунистическая партия (объединённая). В выбранном 22 апреля 2007 года парламенте обе партии вместе занимали 8 из 250 мест.
Что касается Сирии, то больше всего поражает устойчивость правящего в этой стране режима Башара Асада. Казалось бы, геополитическое положение страны в «горячей точке», религиозные и этнические противоречия, принадлежность президента Асада к религиозному меньшинству алавитов должны были бы обусловить чрезвычайную уязвимость этой страны в нынешних условиях. Но она держится в условиях бешеного давления монархий Персидского залива и Запада, а также их ландскнехтов внутри страны.
Конечно, устойчивости режима во многом способствует экономическая и военная поддержка Ирана и России, но ее главным внутренним фактором, несомненно, является прогрессивный фронт, объединяющий патриотические партии страны во главе с ПАСВ. Вынь этот стержень, и страна развалится, как это случилось с СССР, когда Горбачев пошел на то, чтобы 14 марта 1990 года в СССР была отменена 6-я статья Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС и одновременно введен пост президента страны.
С. Мальцев
|