На телеканале РБК Ирина Дмитриевна Прохорова в выпуске «Доносительство как образ жизни» своей авторской программы «Культурные ценности» рассуждает о введенной Петром I Алексеевичем Романовым системе доносительства, изуродовавшей, по её мнению, русское общество. При этом она — как и положено профессиональному либералу — деликатно умалчивает о происхождении этой системы. Пётр Великий всего лишь воспроизвёл современную ему — и по сей день успешно развивающуюся — систему европейского доносительства. На фоне её тогдашнего и/или современного (включая Соединённые Государства Америки) состояния меркнут даже худшие эпизоды нашей жизни вроде «слова и дела государева» или расследования анонимок при Николае Ивановиче Ежове. Впрочем, Прохорова и её гости упоминают западное доносительство, но решительно отрицают его размах и опасность.
Я, в отличие от "Ирины Дмитриевны Прохоровой" имел неприятность заглянуть за кулисы Французской жизни. И потому свидетельствую о тотальном, повальном стукачестве во Франции.
Приведу несколько примеров. Вот стукачество и организация незаконной слежки на деньги налогоплательщиков государственной "Инспекцией Труда" . (Отрывок из книги):
Для давления на нас с Ириной заговорщики использовали, в том числе, "Инспекцию Труда" (Inspection de Travail).
«Инспекция Труда» – это государственный орган, контролирующий условия труда и наделенный большими полномочиями.
Местный Инспектор, которому поручили курировать нашу фабрику, мадам Лассер проявила невиданное старание, занимаясь этим молодым и здоровым предприятием.
Она совала свой нос всюду в наши дела и организовывала бесчисленные «проверки», хотя никаких поводов для столь пристального внимания мы не подавали.
Однако все усилия не в меру энергичного инспектора пропадали без последствий. Предъявить было нечего.
Тогда мадам, отчаявшись навредить иначе, пустилась на прямое подстрекательство персонала к саботажу.
Проворная инспектриса разработала целую операцию:
1. Сначала вызвала меня и Ирину в головной офис Инспекции в Тулоне. Причем вызвала нас туда повесткой.
2. Мы прибыли, но хитромудрую мадам в ее офисе не нашли.
3. Она в это время оказывается, наоборот, приехала к нам на фабрику, точно зная, что нас там не будет.
4. Пока мы в недоумении хлопали себя ладонями по бедрам в Тулоне, и возмущались, мол, «мы приперлись за 100 километров, а нас тут не ждут», мадам собрала наших рабочих всех вместе, а потом и по-одиночке, и принялась их обрабатывать.
Очевидно она надеялась вбить клин между трудовым коллективом и нами, буржуями, с целью лишить нас поддержки простых французов. Эта самая «поддержка» здорово мешала рейдерам. Рабочие заступались за нас, и администрация остерегалась доводить конфликт до взрыва.
Мадам заливалась соловьем, что, мол, эта "русская авантюра" долго не протянет, и работникам следует урвать поскорее кто что сможет, прежде чем эта наша лавка – «экран» (как она выражалась) схлопнется.
Когда мы уже к вечеру вернулись на свою фабрику, сотрудники рассказали что мадам Лассер только что здесь была, и недавно упорхнула. Потом они оторопело поведали про ее речи и попросили от нас объяснений.
Я не знал что сказать, но похоже работники поняли, что мы люди бесхитростные и не собираемся никого обманывать.
Разумеется, такого неприкрытого давления и террора я уже не вынес, и написал возмущенное письмо в Инспекцию, требуя наконец, прекратить произвол и беззаконие.
Вот это мое единственное письмо, написанное в инспекцию, некие загадочные личности тут же решили разыграть как козырь против нас. В мастерстве им не откажешь – они из нас же и сделали обвиняемых.
Вместо того чтобы назначить проверку фактов, указанных в моем письме, начальник Инспекции повел себя иначе:
Мое письмо было передано прямо в руки объекту критики, и Мадам Лассер тут же обратилась в Суд с жалобой на клевету.
Дальше все пошло у заговорщиков как по маслу.
Прокурор немедленно поддержал «обвинения» инспекторисы, будто только этого и ждал.
То есть с этого момента уже не Мадам Лассер искала сатисфакции, но сама Французская Республика, в лице Прокурора, требовала покарать меня, ради сатисфакции «оболганной» перед ее начальством мадам. Почувствуйте разницу, как говорится.
Уголовная Статья, которую мне инкриминировали, это статья о клевете, вполне серьезная, и предполагает до 5 лет лишения свободы.
Но к сожалению для заговорщиков, у них в руках все-таки было маловато «компромата» на меня.
Опытные злодеи понимали, что одно единственное письмецо, в котором затравленный русский, плохо зная язык и местные порядки всего лишь просил о справедливости – никак не тянуло на уголовное "Дело".
Поэтому когда прокурор вдруг излишне ретиво поддержал «обвинения», тут уже начало попахивать «предвзятостью», мягко говоря. Доказательную базу сшиваемого белыми нитками дела требовалось срочно укрепить, как говорится.
Поэтому масоны провернули еще один «гениальный» ход: они просто пришили мне чужое дело, да и всё. Да, вот так тупо и примитивно:
Братва собрала в кучу массивную пачку писем и документов, которая хранилась в "Инспекции Труда" и касалась какого-то бедолаги из Швеции, коего я никогда не знал и не видел, положила мое письмо сверху, и передала Судье всю толстенную стопку бумаг.
Стопка отныне выглядела как солидное досье, собранное терпеливыми и смиренными инспекторами, чьё ангельское терпение наконец лопнуло.
Шведа, видимо, к тому времени французы уже измучили основательно, и он письменно посылал их всех куда подальше, не видел берегов и ругался отборным матом на всех языках.
Причем занимался бедняга этим письменно уже в течение долгого времени, так что макулатуры там накопилось изрядно.
Так вот, Старшей Судье-Следователю Сильвани ХХХХХ (г. Драгиньян) положили на стол пухлую пачку "документов", по делу о "клевете" против некоего русского «нувориша – выскочки», который явно не умеет себя вести в культурном французском обществе.
Прокурор обвинения поддержал.
Что, по вашему, должна сделать Судья, перегруженная работой, и не имея возможности и времени сразу ознакомиться с делом?
А если еще добавить, что и прокурор подзуживает, встречаясь то и дело в коридоре?
Правильно. Возбудить дело и сунуть его в долгий ящик.
Судья почти наверняка взглянет мельком на солидную пачку, вздохнет, полистает её, и просто вынесет стандартное решение.
А потом, у Судьи, если дело уже возбуждено, в отношении подозреваемого только три опции:
1. Присвоить ему статус обвиняемого
2. Присвоить статус "вынужденного свидетеля"
3. Присвоить статус "свидетеля" по делу.
Статус "обвиняемого" по статье «Клевета», при этом фактически ставил крест на моем пребывании во Франции. Вернее, мне с таким статусом подследственного просто не выдали бы «Вид на жительство».
А нам с Ириной был необходим для работы и инвестиций хотя бы стандартный «вид на жительство» на срок 10 лет. Временный документ на один год меня никак не устраивал – ведь только продление его занимало каждый раз по нескольку месяцев, и в это время я никуда не мог уезжать из страны.
С клеймом «клеветника» было бы бесполезно обращаться для защиты своей репутации и бизнеса к журналистам, или в Администрацию. Никто и слушать бы не стал.
«Дело» потом могло тянуться лет 5, и все это время я носил бы позорное клеймо и существовал во Франции на птичьих правах.
В таких условиях любое терпение должно было лопнуть, и мы с женой и детьми просто уехали бы из страны восвояси просто бросив всё: и имущество, и дела.
Именно этого рейдеры и добивались. Это и был пункт номер один их стратегического плана.
Так вот, вернемся к моменту, когда Судья-Следователь вызвала меня повесткой, очевидно, чтобы впаять мне этот самый статус «обвиняемого».
Получив повестку, я позвонил своему адвокату, и рассказал о беде. И в этот раз мой друг Денис Дель-Рио спас меня.
Он, не смотря на занятость, не поленился съездить в Драгиньян заранее, за несколько дней до даты назначенного допроса, и подарив шоколадку секретарю суда (грефье), ознакомился с делом. Грефье отдала адвокату всю пачку шведской бумаги к ознакомлению.
Прочитав несколько страниц, Дени сразу перезвонил мне и спросил, кто такой этот швед, и чего сукин сын делает со мной вместе? Как мы связаны и зачем?
Я сказал, что я не знаю такого, ни сном ни духом. Никогда не встречал беднягу, и не имею никаких дел с ним.
Потом случилась другая удача – к своему заявлению о возбуждении дела Инспектор Труда, очевидно, от излишнего усердия, присовокупила в общую стопку весьма пикантный документ – свой доклад начальству и донос на меня во «Французский КГБ» (вернее, в обе «конторы»: DST и RG). Денис нашел этот «документ» в куче бумаги, и обратил на него внимание.
В этом доносе черным по белому говорилось, что она, инспектор Лассер, и ее подельники, проявляя неумеренное и нездоровое служебное рвение, наняли частного детектива, (специалиста по «промышленному» шпионажу) и передали ему некую конфиденциальную информацию, чтобы следить за мной. В это трудно поверить, поэтому документ прилагаю.
Конечно, всё остальное содержание этого доноса есть всего лишь фантазии и бессмысленный бред.
Ну вот уже вооруженный этими знаниями о своем «деле» я в сопровождении адвоката в урочный час прибыл к Судье по повестке для допроса.
На допросе в ее тесном кабинете в суровом бетонном здании я подтвердил всё, что сказал в письме. Потом мы показали судье письма неведомого шведа и донос ретивой мадам Инспектора в «органы».
Судья, ознакомившись с документами, и выслушав меня, поняла, что ее дурят и манипулируют, рассердилась, и не долго думая присвоила мне статус «вынужденного свидетеля», а не «обвиняемого», как было задумано братвой по сценарию.
А еще недели через две Судья просто закрыла «Дело» с формулировкой: «Отсутствие состава преступления».
Это была чистая победа. Все обвинения и козни «Инспекции» разлетелись в пух и прах, а история получила огласку в административных кругах.
Мадам Лассер, испуганная решением судьи, потом подавала на "апелляцию", а прокурор, по слухам, и вовсе кусал ковры.
Но все без толку.
Этот эпизод войны рейдеры проиграли с треском и безвозвратно.
Разговор с секретным агентом французской спецлужбы
Вот тут некоторым моим гостям не нравится что я рассказываю правду о стукачестве во Франции. Ну что делать? Продолжим:
В те времена, еще до 2008 года, во Франции было две шпионских конторы (если не считать других спецслужб, более специфических). Они назывались ДСТ и РЖ. Так что французы всем гужом наседали и писали именно туда. С Августа 2008 года Саркози их объединил, чтобы они не следили друг за другом, а исправно служили ему и его политическому окружению и были бы у него на посылках.
Объединенная контора называется Д.С.Р.И. , и насчитывает около 4 000 офицеров "с открытыми лицами".
Так вот, я познакомился и с ДСТ и РЖ еще в 1998 году, когда на нас стали поступать первые доносы. Со стороны РЖ к нам на завод много раз приезжал офицер, которого звали Стефан, по фамилии Кампаначчи. Вербовке я в те времена не подвергался, по крайней мере явно. Но конторские просто гнулись под тяжестью сотен доносов, которые им приходилось отрабатывать, и они, попросту задолбались уже это делать.
Стефан дошел уже до ручки, до того, потом, что часть доносов дал мне почитать. Вернее, выдержки из них. Помню один, написанный, очевидно, моим свиноподобным сотрудником К. Л., (он работал в отделе международного маркетинга, и подкатывал яйца к нашему лучшему дизайнеру Лоре Ш). Кристиан начиная словами "имею честь донести в органы защиты республики, что в субботу, (число я не помню) я выдвинулся к своему месту работы, но офис был закрыт" ("выдвинулся" я запомнил хорошо, по французски это je me suis rendu sur le lieu de travail). Так я оставаясь неподалеку, невидимый для глаз, наблюдал, как к зданию прибыл грузовик, фургон, и я подозреваю, что в нем находились нелегальные эмигранты".
Сам К. Л. с целью расположить к себе нашего ведущего дизайнера, потому что ему нетерпелось ему (ей) вдуть, как говорится, рассказывал о своей могучей силе, ибо он связан с реальной "властью", и дергает мир за нитки. (Ну намекал, что он масон, понятно). Лора отбивалась как могла и его шарму не уступила.
У Кампаначчи уже со временем накопилась усталость, и он в конце концов задолбался до предела.
Тогда он просто вызвал меня к себе на допрос. Я выторговал при этом право взять с собой ассистентку. Он согласился.
В установленный срок я прибыл по адресу Вилла Гелиос, 74 авеню Лазара Карно, 83300 Драгиньян. Тел: ХХХХХХХ Адрес довольно дискретный, и я публикую его здесь только потому, чтобы не было сомнений в правдивости моих слов. Кому надо – пусть съездит и проверит. Вилла без табличек, с заросшим садом и неприметными тропинками.
Прибыв на место, я с трудом отыскал вход в эту избушку на курьих ножках.
Поскребясь в двери, мы с моей ассистенткой Одиль А. дождались, когда они откроются. Оказалось, что внутри кипит жизнь. Снуют люди, полно света. Контора пишет.
Стефан встретил нас и провел в свой кабинет на втором этаже. Там он и еще пара суровых перцев стали задавать вопросы. Ну сначала неважные, общие, а потом главный:
– На вас поступил донос, (Я засмеялся) что Вы открыли несколько предприятий, во Франции, чтобы избежать превышения предельного количества работников, после которого следует организовать профсоюзные ячейки и платить им.
– Да? Ну да, я организовал. Если профсоюзам надо, пусть считают всех вместе.
– Считают вместе? ....
После этого говорить стало вовсе не о чем. Повисла пауза. Чтобы выйти из неловкого положения, Стефан решил поговорить с моей ассистенткой, о которой мы совсем забыли.
– Как Вас зовут, мадемуазель?
– Одиль А.
– Вы француженка?
– Да, конечно.
– У вас есть другое гражданство?
– нет.
– Давно вы работаете в компании?
– Один год и три, нет, четыре месяца.
– Вы француженка коренная? (дё суш?)
– Да, я местная.
– А чем занимаются Ваши родители?
И тут девочка не выдержала напряжения, и чуть не плача стала рассказывать, что ее отец немного уходит от налогов, но совсем чуть чуть. Начала путанно объяснять и сдавать папашу.
Я превратился в офигевший хрен.
Стефан зыркая то на нее, то на меня, стал подмигивать и мотать головой – ему нахрен не улыбалось записать еще и этот бытовой донос.
Он поскорее выпихал нас за дверь, а я потом отпоил девочку в ближайшем брассери от стресса.
Аминь.
В постели с врагом
Вообще, во времена коллаборационизма и немецкой оккупации большинство населения писало доносы на соседей. Это известный факт, потому что архивы немецкие открылись потом. Сейчас пишут не меньше, я думаю.
Не очень афишируется, что пока во французском сопротивлении с фашистами сражалось около 25 тысяч человек, в армии вермахта служило более 100 тысяч французов. Но самыми страшными врагами Франции стали француженки, которые спали с немцами. Когда немцы отступали, здоровые мужики и молодые парни демонстрировали свой патриотизм, преследуя предательниц. Их обривали наголо, водили обнаженными по улицам на потеху толпе, обливали помоями; их детям, прижитым от немцев, тоже осталось клеймо на всю жизнь.
Сейчас, согласно опросам, значительное большинство французов убеждены, что их страна куда больше постаралась ради победы над фашизмом, чем Россия, которая вообще «неизвестно на чьей стороне и воевала». Почва для такой дикой исторической аберрации была создана не в последнюю очередь «охотой на ведьм» в те первые послевоенные месяцы. То было время всенародного ликования и не менее гнусного всеобщего сведения счетов с самыми слабыми. На импровизированных лобных местах женщинам брили шевелюру и рисовали на оголенной коже фашистскую свастику. Их, обнаженных или полуобнаженных, выставляли на всеобщее обозрение, под проклятия, плевки, пощечины, грязные шутки. Многие тогда не перенесли унижения и кончали жизнь самоубийством. Под аплодисменты и гиканье толпы.
У многих французов отлегло от сердца, когда по улицам городов и сел под общее улюлюканье и под конвоем из добровольцев – среди них было немало тех, кто служил и Петену – повели наголо стриженных женщин. Если мужчины не могут защитить своих женщин, самое малое, что они могут сделать, – не уничтожать их попреками.
Национальное унижение французы стали смывать методом, напоминающим «дедовщину» в армии. Тебя унизили – ты выбрал кого послабее и унижаешь его. Еще более жестоко. Тогда тебе полегчает.
После войны некоторых префектов наказали за излишнее рвение. Но далеко не всех. Генсек бордоской префектуры Морис Папон, эшелонами отправлявший евреев в немецкие концлагеря, после войны продолжал успешно взбираться по бюрократической лестнице и дослужился до парижской префектуры (и в порыве патриотического долга в буквальном смысле топил алжирцев в Сене), а затем и до министра бюджета при Валери Жискар д'Эстене. Лишь пару лет назад до Папона добралось правосудие, да и то как-то робко. После войны таких, как Папон, зачисляли чуть ли не в «золотой фонд» отечественного чиновничества, способного четко выполнять свои аппаратные функции. И не виноваты они, что в их задачу входила отправка человеческого материала в газовые камеры Освенцима и печи Дахау. Зато решалась эта задача эффективно и споро. По формированию железнодорожных составов или графику движения поездов претензии есть? Нет? Так в чем дело? Папоны – прекрасные организаторы, ими гордиться надо! Вот и носил Папон с гордостью Орден Почетного легиона и десятки других наград.
Действительно, к чему связываться с префектами? Тем более что потом почти каждого могут спросить: а сам-то ты зачем так рьяно выполнял эти префектурные распоряжения?
А как относиться к тому, что член ФКП с полувековым стажем, бывший глава группки партизан под Безансоном, а потом неизменный мэр своей деревушки обвинил в клевете тех, кто напомнил ему, как в 1944 он арестовал, насиловал и истязал трех девушек «за связь с фашистами». Как реагировать французам, когда в популярной телепередаче участвует немецкая писательница Габриэла Витткоп, «в прошлой жизни», как выясняется, звавшаяся Габриель Менардо, которую осудили и обрили по ложному обвинению в том, что она спала с немецким солдатом. На поверку оказалось – солдат был прогрессивный дезертир-антифашист, к тому же... гомосексуалист, как, впрочем, и она сама.
Или Эмиль Луи. Тот самый, кто замешан в убийстве группы беспомощных пациенток психиатрической больницы. На одном из допросов он рассказал, как трех его сестер партизаны увели и обрили на главной площади города. Но кто обратил внимание на его детское воспоминание? Тогда он поклялся отомстить. И отомстил. Не партизанам – всему обществу.
Cовесть Франции по-прежнему ранена. Время не вылечило ее. Может, не все французы знают об этом, не все отдают себе в этом отчет. Травматическая, постыдная аура остается. Только французы, похоже, не знают, что с этим делать. Не знают, например, что нельзя отмахнуться от судьбы той женщины, что сорок лет после публичной экзекуции жила в полузаточении в Сен-Флуре под не то охраной, не то защитой членов семьи. Одиночество, молчание. Она была словно вычеркнута из списков живых.
Виржили в своей книге насчитал таких «вражин народа» около 20 тысяч. В общем потоке смешались доносчицы, проститутки, богемные женщины, наивные влюбленные и просто жертвы ревности или оговоров. На самом деле их было – и автор исследования это признает – куда больше. Просто большинство «стриженых» хранило обет молчания, не вспоминая о черной странице своей биографии. Да и тогдашним самодеятельным парикмахерам-энтузиастам не к лицу теперь вспоминать о своих «подвигах», которые вряд ли сделают им честь.
Книга Фабриса Виржили «Стриженые женщины после Освобождения» не стала бестселлером. Она прошла мимо рафинированной критики и публики, желающей забыть короткий, но страшный период Средневековья, постигший Францию сразу после Второй мировой. Когда, очнувшись от фашистской оккупации и всеобщего коллаборационизма, страна стала искать виновных своего позора. Подобные вещи имели место и в Норвегии.
Во время войны под эгидой SS осуществлялась программа под названием «Родники жизни» по улучшению генофонда германской нации. Беременные или уже родившие детей норвежки (имевшие интрижки с немецкими солдатами) могли родить детей в клиниках, в которых рожали жены немецких офицеров, и жить вдали от упреков родственников и косых взглядов знакомых. Предварительно женщины и дети проходили медицинский осмотр, после чего снимались их антропометрические показатели, на основании чего делались выводы, представляют ли они интерес в рамках данной программы.
После окончания войны им пришлось несладко… Некоторых матерей лишили родительских прав, многих детей необоснованно признавали умственно отсталыми. Уже много позже те, кто прошел через этот кошмар, судились с норвежским правительством, но проиграли… И это на родине нобелевской премии мира...
Михаил Калмыков, Свободная пресса svpressa.ru
Взято вот отсюда: http://fenuck.livejournal.com/61068.html
|