|
Правдинформ 13.04.2013 3:03
Тунисцы должны президенту Бен Али руки целовать.
Вместо этого они изгнали своего лидера и теперь обвиняют его во всех грехах. А страну свою под эти вопли крушат. В прямом смысле слова. Погромы и мародерство. В ответ – создание отрядов местной самообороны. Толпа перед телекамерами жестоко убивает своего соотечественника в полицейской форме. Танковый штурм президентского дворца в Карфагене – армия против президентской охраны. Озверевшие от крови лица на экранах «Евроньюс». Экстаз уличных беспорядков. Опьянение от безнаказанности. Больше ста трупов. И никакого иностранного вмешательства.
Это – гражданская война!
За две тысячи лет со времен Карфагена на тунисской земле не было ни одного внутреннего конфликта. Приходили завоеватели – римляне, турки, испанцы, арабы, французы, но никогда тунисцы не убивали друг друга. Здесь сложилась нация спокойная, доброжелательная к своим и к иностранцам, солидарная, работящая, вежливая, гостеприимная, интеллигентная.
То, что произошло в Тунисе за последние недели, вызывало шок. Откуда это озлобление? Откуда это звериное выражение лиц? Откуда ненависть к своим соплеменникам?
Первый раз в Тунис я приехал в 1984 году, и с тех пор либо как журналист, либо как турист бывал в этой стране каждый год, иногда не по одному разу. За более чем четверть века я познакомился с десятками, если не сотнями тунисцев – от премьер-министров, председателей парламента и министров до журналистов, историков, владельцев отелей, профсоюзных деятелей, учителей, крестьян, госслужащих, полицейских.
Вместе со своим другом Николаем Сологубовским мы написали несколько книг о Тунисе, в том числе единственную в России «Историю Туниса» - объемный труд, включающий события от первобытных времен до начала XXI века.
Мне удалось в 1987 году найти на территории Туниса потомков моряков русской эскадры, которую в 1920 году Врангель увел из Севастополя в тунисский порт Бизерту. И на базе воспоминаний Анастасии Александровны Ширинской был снят фильм «Анастасия», получивший приз Российской Киноакадемии как лучший документальный фильм 2008 года.
Благодаря моим публикациям в центральной печати в конце 80-х годов, РПЦ обратила внимание на две русских православных церкви, сооруженных в столице Туниса и в Бизерте моряками той эскадры. Храмы были на грани исчезновения, но их спасли, и многие наши туристы, а их в Тунисе еще в 2010 году было почти 180 тысяч, посещали эти церкви.
Пишу об этом для того, чтобы читатель понял – лично для меня Тунис очень близок. Я его очень люблю. И то, что произошло, расцениваю, как собственную трагедию.
Поэтому расскажу о происходящем в Тунисе с позиции человека, знающего все это изнутри. Это будет рассказ небеспристрастный – слишком многое связывает меня с этой очаровательной североафриканской страной, лежащей от России за три моря.
Итак, я утверждаю, что тунисцы должны благодарить Бен Али за все, что он для страны сделал. Характерно, что среди первых лозунгов собравшейся в столице толпы были и такие – «Бен Али! Спасибо, но достаточно!» Значит, спасибо. А за что спасибо?
В 1984 году моя первая командировка в Тунис была связана с вполне конкретным «информационным поводом». В центре столицы на авеню Бургиба (где и сейчас идут манифестации) собралась толпа, протестовавшая против 30-процентного повышение цен на хлеб. Армейские части, стянутые в центр Туниса, открыли стрельбу в воздух, и толпа рассеялась. Никто не был даже ранен. Тогдашний президент Хабиб Бургиба, приведший народ во главе Дустуровской, т.е. «конституционной» партией, к независимости от Франции в 1956 году, отменил повышение цен, и народ успокоился.
Но не успокоилась элита. 7 ноября 1987 года престарелого Бургибу, несмотря на то, что он был объявлен «пожизненным президентом», попросили уйти на пенсию. И сделал это генерал Бен Али, который в те дни занимал пост премьер-министра. Бургиба сдался и покинул президентский дворец в Карфагене с 30 динарами в кармане. За десятилетия у власти «отец нации» не присвоил ни копейки. Через тринадцать лет после этого он упокоился в родном городе Монастир, где ему воздвигнут персональный мавзолей. Там в почете и уважении и захоронен первый президент Туниса.
А вот от Бен Али после его прихода к власти ждали репрессий. Он заслужил репутацию жестокого правителя в конце 1970-х, когда будучи министром внутренних дел, подавил в крови восстание рабочих промышленных центров юга – Габеса и Гафсы.
Каково же было удивление народа, когда генерал Бен Али первым делом открыл двери всех тюрем и выпустил на свободу всех противников режима Бургибы, в том числе исламистов. Он провозгласил – и начал осуществлять – курс на единство общества во имя целей развития. И сфотографировался на фоне национального флага, приложив руку к сердцу. «С Тунисом в сердце» - эти слова стали лозунгом его правления.
Через год, оценив позитивную программу нового президента, все политические силы и организации Туниса подписали Национальный пакт, в котором обязались совместно работать на благо страны и воздерживаться от экстремистских действий.
Часть исламистов отказалась участвовать в общем для нации деле, и их лидер Ганнуши был привлечен к уголовной ответственности за откровенно антиправительственные акции. Сначала его осудили, а потом и выслали за рубеж. Так он оказался в Лондоне, откуда на днях вернулся в Тунис полный реваншистских настроений.
Исламисты в начале 90-х представляли реальную угрозу властям. Большой их заговор с целью убийства Бен Али и захвата власти был раскрыт. Всеобщее удивление вызвал тот факт, что среди заговорщиков были десятки офицеров таможни, армии и полиции. Они в Афганистане раздобыли ракету земля-воздух, которой намеревались сбить президентский самолет.
Возвращаюсь к событиям тех лет для того, чтобы у читателей сложилось впечатление о том, что представлял собой Тунис в первые годы правления Бен Али. Нищета большинства населения, изношенный автопарк – никаких новейших дорогостоящих авто, скромные одноэтажные деревеньки вдоль узких разбитых дорог, нищие, просящие подаяние у каждого светофора, несколько отелей люкс на все 1300-километровое побережье, зловонные запахи от прилегающего к столице мелководного морского залива. Это – самые яркие, хотя и поверхностные, впечатления от моих первых приездов Тунис в середине 80-х годов.
И как же все переменилось буквально за несколько лет! Спросите у наших туристов, посещающих Тунис в последние годы. Кроме десятка записных нытиков подавляющее большинство скажет вам: «Мы побывали в раю!» Отели-дворцы и шикарные пляжи. Современные автобаны проложены через всю страну. Вонючее озеро осушено, и на этом месте вырос новый современный район столицы. Жилищное строительство столь масштабно, что города растут вширь, выходя за старые границы. Нищих нет! И все это – заслуги Бен Али!
Тогда, в начале 90-х, Бен Али взялся за строительство нового, процветающего Туниса. Нынешний премьер Мохаммед Ганнуши был в те годы министром экономики, и с его именем связывали несомненные достижения в развитии. Когда я брал у него интервью году в 1993-м, он сказал очень важную вещь: «Только экономические успехи станут главным показателем эффективности режима». И успехи пришли!
Темпы экономического роста составили около 5% в год и оставались стабильными в течение двух десятилетий. Тунис создал конкурентоспособную экономику, занимая по этому показателю 30-е место в мире и находясь впереди Италии, Китая и России!
За период 2004-2009 гг. доход на душу населения вырос с 3,5 тыс. тунисских динаров (2,7 тыс. долл.) до 5 тыс. тунисских динаров (3,9 тыс. долл.). А по данным МВФ, ВВП Туниса в 2010 году равнялся 39,6 млрд евро. Это же труд всего народа! И кто-то скажет, что Бен Али здесь не причем?
Президент ясно провозгласил цель развития тунисского общества – создание социального государства. И общество откликнулось! Где, в какой стране существует «касса солидарности», куда все богатые вносят (кто добровольно, кто под давлением власти) пожертвования в пользу беднейших? В Тунисе есть специальный банковский счет «26-26», на который поступают миллионы динаров, распределяемых по малоимущим семьям. По Парижу и Москве бродят бомжи (по-французски «клошары») – в Тунисе же при Бен Али никто по помойкам еды не искал. Как бы скоро не начали…
И вот – результаты социальной политики государства. В 2010 году 80% тунисских семей являются собственниками жилья. По всей стране стоятся дома без крыш – над ними возвышаются опоры будущих верхних этажей. Почему? Потому что для каждого нового ребенка в родительском доме надстраивался новый этаж. Землю купили, фундамент заложили, а потом дом начинает расти ввысь. Это дешевле, чем покупать новый земельный участок.
Если в 1984 году (как раз, когда я первый раз приехал в Тунис после разгона «хлебного бунта») 14% населения жило ниже уровня бедности, то к 2010 году этот показатель снизился до 3,8%. Существенно повысилась средняя продолжительность жизни, достигшая к настоящему времени 75 лет. 21% тунисцев владеет автомобилями, у 82% дома холодильники, почти у каждого - мобильный телефон.
Правда, для приобретения дорогостоящих вещей тунисцы вот уже несколько лет пользуются потребительскими кредитами, причем, зачастую от иностранных банков. И здесь они могут попасть в тяжелое положение. Кредиторам все равно, что происходит в стране, а вот проценты им надо возвращать каждый месяц. Как бы продолжающаяся нестабильность и остановка работы на многих предприятиях и учреждениях не ударила по платежеспособности населения, набравшего кредитов. Последствия ясны – люди окажутся в ситуации, когда платить банкам надо, а нечем. Вот и конец кредитного рая…
По данным ООН, национальный доход на душу населения за последние двадцать пять лет (именно время правления Бен Али) увеличился в десять раз! Сейчас в Тунисе до 60% населения представляют собой средний класс. Социальная политика властей привела к трансформации социальной структуры общества из пирамидальной, свойственной развивающимся странам, в ромбовидную, присущую развитым государствам. Это ли не достижения президента?
Самой больной проблемой как у Бургибы, так и у Бен Али была и остается безработица среди молодежи. Но здесь надо учитывать несколько факторов. Первый. В тунисской семье, как и в любой семье арабского мира, принято иметь как можно больше детей. Поэтому 5-7 мальчиков и девочек – это гордость матери! А вот для государства, которое дает бесплатное образование, включая высшее, каждому ребенку, растущая доля молодежи в обществе (в Тунисе – 25%) становится обузой – выпускники высших учебных заведений и профессионально-технических училищ составляют до 60% общего числа безработных.
Вот молодого человека обучили за государственный счет («спасибо государству»), а работой не обеспечили («государство виновато»). Вернее, работа есть, но выпускнику университета идти на шахту не хочется. А кондиционированных офисов на всех не хватает. Ленина они в университете не читали, а то бы усвоили выведенный Ильичем в начале 1920-х социально-экономический закон «возвышения потребностей». Иначе – по мере роста образования человек желает все больше и больше.
Притом, что рост населения намного обгоняет ограниченную экономическую базу, среди тунисцев широко распространены патерналистские настроения, и они рассматривают главу государства как «отца нации», который им должен. Отсюда недовольство именно Бен Али, хотя он вполне справлялся с задачей формирования социальной системы. А уж внутри ее за каждого президент решать не может.
Парень, который поджег себя в Сиди-Бузиде, был выпускником вуза, имел диплом учителя, но места в школе не нашел. Пошел торговать овощами и фруктами. Без лицензии. Полиция товар конфисковала. А вы знаете, что в Москве ни один продавец продовольствия не может торговать без лицензии и медицинского сертификата? Хочешь стоять на рынке с овощами и фруктами – изволь получить разрешение. Это же санитарная норма. В Тунисе те же требования.
Вот так несоответствие внутренней самооценки человека с высшим образованием своему месту в обществе обернулось трагедией, после которой взорвался Тунис. Ведь президент приехал в больницу, навестил пострадавшего парня, но безработные обладатели университетских дипломов уже закусили удила. И понеслось…
Такого Тунис ни разу не видел за добрые две тысячи лет после падения Карфагена. По улицам городов прошелся смерч бандитского террора. Тунисская молодежь, вмиг превратившаяся из толерантных, доброжелательных парней, которые и темной ночью никогда не представляли никакой угрозы, в уличные банды. И они начали крушить собственную страну. Грабили магазины, отдельно стоящие богатые виллы, разносили в пух и прах полицейские участки, откуда забирали оружие для следующих налетов, поджигали государственные учреждения. Были слухи, что к ним присоединились алжирские бандюки, которые регулярно прячутся от своей полиции в Тунисе, – благо, визы им для пересечения границы двух соседних государств не надо. Но потом стало ясно – бесчинствуют свои. И в кварталах разных городов начали создаваться отряды самообороны.
Одно дело – политические манифестации, другое – разбой. И президент велел усмирить распоясавшихся молодчиков. Началась стрельба. Утверждают, что погибли около ста человек. И вот здесь подключились политики-оппозиционеры, которые вначале хранили молчание, обескураженные происходящим.
Их лозунги, сформулированные, например, доктором политологии Ларби Садики, позиционирующем себя независимым от власти деятелем, демонстрируют и наивность, недопустимую для политологов, и безответственность, что еще хуже. Он заявляет буквально следующее: «У нас есть стабильность, но нет демократии. У нас есть хлеб, но нет свободы слова». Он сравнивает Бен Али с гаитянским диктатором-убийцей «Папой Доком», с индонезийским президентом Сухарто, пролившем море крови. «Бен Али должен прекратить оскорблять интеллект своего народа».
Подождите. Если подобные эскапады тунисских высоколобых критиков никак не наказываются властями, то это – лучшее доказательство присутствия в обществе свободы слова! Но фрондирующая публика хочет большего – хочет быть во власти. У нас когда-то интеллигенция тоже требовала: «Партия, дай порулить». Итог известен…
А я всё жду, когда Ларби Садики выскажется по поводу «интеллекта» погромщиков. Что-то его пока не слышно.
Талейран уже определил такого рода политику: «Это больше, чем преступление, это – ошибка!» Это – политическая ошибка, потому что отныне в Тунисе будет «демократия» и «свобода слова». Но не станет ни «стабильности», ни «хлеба».
Казна пустеет. Только прямой ущерб от погромов, прокатившихся по стране, оценивается в цифру порядка 2 миллиардов евро. Иностранные туристы, которые приносили до 50% доходов в бюджет, сюда в обозримом будущем не вернуться. А ведь еще в прошлом году их было 8 миллионов! Местные, работающие в туристическом бизнесе, скорее всего, останутся без занятия – обслуживать-то некого. А зарплату им платить надо. Или уже не надо? То есть – нечем платить. Туриндустрия, в которой было занято 30 процентов населения страны, на грани коллапса.
Но кого это волнует. Вон главный редактор центральной газеты «Ла Пресс» с довольным видом рассказывает корреспонденту «Евроньюс», как его «достали» телефонные звонки с указаниями из администрации президента, и как теперь он свободен, чтобы писать обо всем, что захочет. Видимо, будет критиковать новые власти за развал туристической индустрии…
50-процентный рост мировых цен на основные виды продовольствия, всколыхнувший Тунис, никуда не исчезнет. В 2011 году весь мир ожидает взрыв цен на основные продукты питания и энергоносители – нефть опять стоит почти 100 долларов за баррель. А в арабских странах в сочетании с чрезвычайно высоким уровнем безработицы, особенно среди населения, моложе 25 лет, любой рост цен – это запал для социального взрыва. Тихая паника уже заметна в Египте, Иордании, Йемене. Алжир, так тот просто трясет от молодежных протестов.
Американцы программируют на 2011 год резкое повышение стоимости еды во всем мире в связи с фантастическими природными катаклизмами, сыгравшими роковую роль в снижении урожаев по всей планете.
Мир подошел к грани развития, за которой грядет пересмотр – добровольный, принудительный либо естественный – всей системы отношений, как между странами, так и внутри многих из них. Двигателем этих перемен становится… желудок. Все люди хотят есть. И голод одних на фоне сытости других становится новым революционным мотивом. Из шести миллиардов жителей планеты сыты только два.
А чем будет расплачиваться Тунис за дорожающую на мировом рынке пшеницу? Бунтари скоро захотят кушать и будут требовать дешевый хлеб уже у новых властей. Значит, правительство пойдет за кредитами. Куда? К богатым странам Персидского залива? Те потребуют в ответ допуск к власти исламистов. В Международный валютный фонд? Те поставят такие условия, что о независимости можно будет забыть (взгляните на пример Греции, где эксперты МВФ, сидя в минфине, уже руководят местным бюджетом). Куда не кинь – потребуются либо политические, либо финансовые уступки. Кто там кричал «партия, дай порулить»? Вот теперь крикуны сами рулить и будут. На горе стране и народу. Разбудили лихо…
Замечу, что кредиты для Туниса уже подорожали - рейтинговое агентство Moodys снизило кредитный рейтинг Туниса с "Baa2" до "Baa3". Причиной понижения в агентстве назвали «экономическую нестабильность, вызванную массовыми беспорядками и правительственным переворотом». В Moodys также предупредили, что не исключают дальнейшего снижения рейтинга Туниса, если ситуация в государстве не изменится.
Любая новая власть в Тунисе оказывается перед страшной проблемой – на восстановление страны своих денег не хватит. Миллионов туристов, которые приносили в казну сотни миллионов евро, в ближайшее время не вернешь. Будет расти политическая нестабильность и неопределенность, в чем сомневаться не приходится. Отсутствие единого лидера раздробит нацию на многочисленные группы с разными личными симпатиями. А значит, можно забыть и об инвестициях, система привлечения которых была создана Бен Али с таким трудом.
Главным козырем экс-президента перед иностранными инвесторами была гарантия «стабильности», которую так любят деньги, и которая так не нравилась высоколобым, самовлюбленным тунисским аналитикам. Теперь к ним вопрос – а вы-то сами знаете, как накормить народ? Нет, не лозунгами и экзальтированными статьями, а хлебом, с которым в отличие от «свободы слова» раньше не было проблем? Думаю, через полгода-год эту публику тунисцы проклянут от всей души. И начнется ностальгия по утраченной belle époque.
Захлебнувшиеся красноречием тунисские интеллектуалы не захотели присоединиться к «оппозиции его величества». «Фи, это так недемократично поддерживать кровавый режим». За последние дни крови в Тунисе пролилось больше, чем за пятьдесят лет республики. На глазах моих тунисских друзей банды грабили магазины со спиртным и тут же на углу предлагали прохожим эти бутылки у них купить. Некоторые вместе с виски и вином прихватили и мотоциклы, и уже верхом на них разъезжали по окрестностям, торгуя награбленным.
И ни один яйцеголовый интеллектуал не потребовал от президента прекратить бандитский беспредел. Наоборот, они требовали ухода Бен Али. А значит, все они – крестные отцы случившегося в Тунисе криминального бунта.
Замечу, что в рамках политических реформ Бен Али все оппозиционные партии имели законодательно закрепленное право присутствовать в парламенте. Вне зависимости от того, сколько избирателей за них проголосуют. За оппозицией по закону было зарезервировано 20% депутатских мандатов, даже если она набирала на выборах меньше двадцати процентов голосов. Мой старый товарищ, председатель бывшей тунисской компартии Мухаммед Хармель, просидевший при Бургибе в тюрьме не один год, при Бен Али стал депутатом парламента. И вместе с ним многие лидеры десятка оппозиционных партий. Единственное, кого к власти не подпусками близко, это – исламисты.
Нынешние вопли о большом числе политических заключенных в Тунисе при Бен Али, тиражируемые французской прессой, – это спекуляции. В тюрьмах среди почти 500 «политических» большинство заключенных были убежденными противниками режима из исламистских организаций. Последняя партия этих боевиков оказалась за решеткой три года назад после попытки поднять мятеж. Тогда и стрельба была, и люди погибли, прежде всего, полицейские. А теперь их выставляют «узниками совести» те, у кого совести нет. И эти узники уже на свободе. Им только красных бантов в петлицах не хватает… Так сказать, в знак солидарности с «революционерами».
Два года назад во время последних выборов в Тунисе я был свидетелем, как на одной из пресс-конференций устроила истерику французская журналистка, обвиняя власти и самого Бен Али в «подавлении демократии». Это была чистая провокация перед телекамерами. Девушка прекрасно знала, что в Тунисе осуществляется уникальный в арабском мире эксперимент по созданию общества на симбиозе модернистских европейских и традиционный исламских ценностей. Эта работа очень тонкая, требующая большой осторожности, такта и терпения. Чем и занимался Бен Али, опираясь на тунисскую элиту, почти поголовно получившую образование в Сорбонне.
Вообще, если исходить из «европейских стандартов» демократии, то нечего требовать что от Туниса, что от любой другой страны арабского мира, чтобы они им полностью соответствовали, – здесь невозможно автоматически применять западные мерки. Но девушка требовала от тунисцев «демократии по-европейски». Она видимо, забыла, что к этой демократии путь в той же Франции был проложен через гильотину и Вандею. Поэтому я спросил коллегу из французской прессы, который сидел рядом: «Зачем вы рушите республику?» Он промолчал…
Поэтому могут утверждать – в тунисской трагедии очень большую роль сыграли французские СМИ. Они никогда не поучали Каддафи или марокканского короля в том, что в их соседних с Тунисом странах мало демократии. Там ей и не пахнет. Марокканский монарх и полковник Каддафи такого в свой адрес от смелых французских журналистов и не слыхивали.
А вот несчастный Тунис, пытавшийся строить свою, национальную демократию «с тунисской спецификой», все время был мишенью для наскоков, а зачастую и откровенного хамства парижской прессы – «демократия фасада», «клиентеризм»…
Нападки на этот хрупкий эксперимент французскими журналистами не проходили незамеченными – в Тунисе, где вся страна говорит по-французски, где ретранслируются несколько каналов французского ТВ. Без цензуры. Поэтому местные жители все это могут видеть и слышать каждый день. Так, в конце концов, парижские СМИ породили монстра тунисского бунта.
И этой пишущей гадости медийной братии раз за разом тунисцы давали визы на въезд. Прощали всё. А попробовали бы «черный список» из этих французских «акул пера» составить? Сколько было бы визгу! У режима Бен Али были свои грехи – об этом ниже. Но вот во что опальный генерал всегда верил, так это в свою любимую страну и в свой народ, который заслужил процветание и демократию национального образца. И это ему не простили.
Чтобы закончить тему «политических репрессий» сообщу вот о чем. За годы правления Бен Али не был казнен по политическим мотивам ни один человек. Светскую оппозицию пригласили к управлению страной при безусловном лидерстве Дустуровской партии, которую Бен Али переименовал в Демократическое конституционное объединение. Настоящие патриоты согласились и пошли на сотрудничество с властями в интересах страны и народа.
В описанных выше достижениях есть и их большая доля заслуги.
А вот те, кто отказался войти в Национальный пакт, отбыли за границу, где весьма комфортно прожили эти годы, ругая Бен Али и ожидая часа реванша. Для них этот час сейчас пробил. И вот из Парижа (ну не из Нджамены же) потянулись назад записные оппозиционеры, у которых на уме только пост президента. На меньшее не согласны. Приехавший из Парижа «исторический» фрондер Монсеф Марзуки уже обругал временное правительство «маскарадом» только за то, что его туда не позвали. И вот подобная публика – местные «завлабы», не имеющая никакого представления о государственном управлении, сейчас начнет рваться к власти.
А я бы им власть передал. На время. По одной простой причине – чем скорее провалятся, тем яснее тунисцы увидят всю пустоту таких «лидеров». Правда, получив власть, они ее так просто не вернут. Ладно, повременим с этим…
Затронув тему СМИ и информации, которые в эти дни сыграли в судьбе Бен Али и всего Туниса трагическую роль, должен отметить один парадокс. В конце 80-х, когда Бен Али пришел к власти, одним из первых его решений была компьютеризация страны, чтобы молодежь начала осваивать эту новую по тем временам технику.
Кто помнит эти годы, не даст соврать – в СССР персональных компьютеров практически не было. Их и в мире-то было мало. Массовое производство ПК началось позже – в 90-е. Первые «Маки» имели экран как знаменитый советский телевизор КВН, т. е. совсем крошечный, размером с фотографию 12х18.
И вот в этих условиях Бен Али увидел перспективы ПК и закупил за государственный счет тысячи компьютеров, передав их не только в госорганы, но и в школы, университеты. С тех пор тунисцы стали с этой техникой «на ты». И когда сейчас прошла информация о том, что именно интернет явился площадкой, с которой поднялся бунт, можно не без сожаления констатировать, что тунисская молодежь использовала дарованную президентом возможность освоить современную технику по тому сценарию, который в конце 80-х мог лишь присниться Бен Али в кошмарном сне.
Да, интернет – страшная сила! Появление в открытом доступе американской дипломатической переписки стало своего рода «спусковым крючком» и послужило одной из причин массовых беспорядков и погромов в Тунисе. «Конфиденциальная информация о семье Бен Али на сайте WikiLeaks могла спровоцировать падение режима», – такую точку зрения высказывают New York Times и журнал Foreign Policy. Но это очень поверхностное и очень простое объяснение. Ему поверишь, так завтра в любой стране после откровений WikiLeaks власть слетит.
Что написал WikiLeaks о семье Бен Али, цитируя откровения американских дипломатов, читатели знают, и пересказывать эту «аналитику» не буду. Скажу о другом, возможно, самом главном во всей истории с падением режима Второй республики в Тунисе (Первой республикой считается время правления Бургибы).
Не хочу я в этом материале много цитировать другие источники, но вот мнение уважаемого мною Линдона Ларуша приведу. Этот видный американский интеллектуал-диссидент спуска никому не дает. Под огонь его критики попадает любое действие администрации США и ее союзников на мировой арене. А вот по поводу тунисских событий этот острый на язык критик не смог сказать ничего кроме: «Не существует доказательств того, что эти события были разработаны какой-либо из фракций внутри самого режима или внешними элементами».
Не было заговора. Не было иностранного вмешательства. Тунисская элита, собравшаяся вокруг Бен Али, четверть века совместно правила страной и вела ее по пути реформ. Внутри этой правящей группы было глубокое понимание того, что лучше Бен Али во главе страны никого не придумаешь. Ему сейчас инкриминируют желание править до конца своих дней. Но критики молчат о том, что страдающий от рака генерал давно хотел оставить свой пост. Окружение не дало – это раз (вспомните казус Брежнева). А лет десять назад сам народ искренне потребовал – Бен Али должен остаться у власти, изменив Конституцию, предполагавшую две пятилетних легистратуры (срок полномочий избранного должностного лица) для главы государства. Это два.
И все-таки режим с треском развалился. В одночасье. Так кого и чего испугался Бен Али, спешно покинув страну?
Его открыто обвинили по двум пунктам – коррупция и семейственность. Про «свободу слова» как-то вовремя замолчали по той причине, что перед бегством Бен Али в сердцах позволил открыть на весь Тунис блокировавшиеся ранее в интернете сайты видео типа YouTube и т.д. Объяснение у властей в предыдущие годы было простое – «там полно порнографии, и мы не позволим разлагать наших детей». Теперь с порнографией в Тунисе все будет нормально, как в любой демократической стране. И призывы к «свободе слова» быстро утихли.
Но нет оправдания тому, что президент Туниса и его родные где-то с середины 2000-х получили прозвище «семья». В криминальных кругах это означает только одно – мафиозная группа, управляющая страной. И вот здесь, при всей любви к Тунису и при всем уважении к Бен Али, я должен констатировать – эти обвинения справедливы.
Но я также вправе задать вопрос – как бравый генерал дошел до жизни такой? Ответ удивительно прост – из-за любви к женщине.
Те, кто тычет в Бен Али пальцем, называя его «коррупционером», попадают этим пальцем в небо. Сам генерал чист. Может быть, у него перед отставкой и осталось личных денег поболее, чем у Бургибы (помните, тот ушел с 30 динарами в кармане). Но патриот, посвятивший жизнь родной стране, обладавший всей полнотой власти, не станет мараться из-за денег, которые на посту главы государства и не нужны. Ну не пойдет же президент за сигаретами в лавку на углу у дворца. Сильные мира сего во всех странах деньгами не пользуются. Зато деньги частенько любят члены их семей.
Хочу напомнить, что борьба с коррупцией – не декоративная, а самая настоящая – была «коньком» Бен Али все годы у власти. Что он сделал, когда стал президентом в 1987 году? Вызвал к себе всех чиновников, на которых был компромат – из казны подворовывали, и предложил им: либо возвращают государству все украденное, либо ими занимается прокуратура, благо улик полно. И все всё сдали! И никого не посадили. А потом еще в течение двадцати лет, если кто-то из бюрократов оказывался нечист на руку, Бен Али приглашал его, демонстрировал документы и предлагал сдать награбленное. Сами французы говорили мне, что полностью покончить с коррупцией так и не удалось, зато она «удерживается в приемлемых рамках».
Но режим все-таки был коррумпирован. И еще как! О «вопиющих фактах коррупции в семье президента» писала New York Times. То, что удавалось президенту в отношении своих сотрудников, включая самых высокопоставленных, не получилось в отношении собственной семьи. Прежде всего, красавицы жены Лейлы.
Рассказ об их романе достоин пера Бальзака или Стендаля. В конце 80-х у бравого генерала Бен Али, ставшего президентом, появилась молоденькая парикмахерша потрясающей красоты. Девушка получила минимальное образование, но обладала железной хваткой. Взявшись за президента, она его уже не упустила, хотя Бен Али состоял в браке, и у него было три малолетних дочери. В общем, генерал потерял голову от своей возлюбленной, разница в возрасте с которой была 21 год.
В 1992 г. он развёлся с первой женой Наимой Кефи (дочерью начальника Генштаба тунисской армии) и заключил брак с Лейлой Трабелси, в котором родились две дочки и сын, ставший любимцем отца. В арабской семье появление наследника – это всегда большой праздник.
Лейла принадлежала к одному из наиболее влиятельных тунисских кланов, и, став «первой леди», быстро освоилась в своём новом положении, нашла способы влияния на мужа. Бен Али оказался «под каблуком», что непростительно для главы государства. И к середине 2000-х годов многочисленная родня супруги президента – десять родных братьев – сколотила семейный клан, который по богатству и влиянию стал в Тунисе доминировать.
Главным был один из братьев Лейлы – Белхассен Трабелси. Его влияние выросло до того, что он ведал перестановками в правительстве и в Центробанке. Походя, не гнушался (вот она коррупция!) собирать дань с крупных и мелких бизнесменов. Английская Daily Mail писала: «Коррупция в узком кругу растет. Даже средние тунисцы сейчас хорошо знают о ней, и хор недовольства набирает силу. Тунисцы все больше не любят, даже ненавидят первую леди Лейлу Трабелси и ее семью».
Первая леди постепенно становилась самым влиятельным человеком в стране – ее неукоснительно слушался муж. Пытавшихся противостоять «семье» губернаторов снимали с должностей. «Президент делает все, что говорит ему его жена. Лейла и ее семья крадут все, что представляет хоть какую-то ценность в Тунисе. Лейла – самый ненавистный человек в стране», – приводит WikiLeaks слова вдовы Ясира Арафата Сухи, которая долгое время дружила с Лейлой Трабелси, но в 2007 году женщины поссорились.
Системной проблемой для экономики страны стал раздел народного хозяйства на сферы влияния между несколькими кланами, ведущую роль среди которых играло именно семейство Трабелси. Усиление этих местных олигархов начало ограничивать свободу конкуренции, осложняя развитие всей экономики. Ни один крупный контракт с иностранцами не проходил мимо внимания «семьи», против которой стало копиться недовольство уже тунисской буржуазии.
И вот на этом фоне в разгар начавшихся беспорядков Бен Али с облегчением заявляет о том, что больше на пост президента баллотироваться не станет. Вопрос его наследника обсуждался уже не первый год. Истеблишмент склонялся к тому, чтобы двигать «на царство» зятя Бен Али. Но парень молод и не имеет никакого политического опыта. И тогда в чьем-то воспаленном мозгу родилась идея – следующим президентом будет Лейла! Она привела в восторг далеко не всех, и информация просочилась из-за стен президентского дворца в Карфагене.
Здесь уж народ не стерпел.
Да, из уважения к Бен Али он терпел до самых последних капель, которые, в конце концов, и переполнили чашу. Этих капель оказалось две. Сначала перед Новым Годом правительство объявило 50-процентное повышение цен на хлеб (опять – хлеб, как в 1984-м!) и ряд других продуктов первой необходимости. Формально у властей было оправдание – на мировом рынке продовольствие дорожает, а субсидировать его полностью из бюджета, средств нет. В другой ситуации тунисцы, может быть, и напряглись бы, но промолчали, – уровень жизни растет, доходы каждой семьи тоже идут вверх. Подорожание в абсолютных цифрах не выглядело так уж страшно. Но все это произошло в дни, когда пошли слухи о будущей коронации ненавистной всем «хозяйки Карфагена». Да еще WikiLeaks дал свои утечки. Улица начала бурлить. В эти же дни в Сиди-Бузиде поджигает себя торговец зеленью. И вот тут рвануло!
Мое мнение – именно в этом реальная причина, по которой Тунис взорвался. Соглашусь с египетской прессой, которая пишет: «Тунисские события напоминают социальный взрыв, вызванный сложившимися обстоятельствами». В чистом виде бунт. Бессмысленный и беспощадный. Как же мы, русские, оказались с тунисцами похожи! Кто бы мог предположить такое?
Ищу исторические параллели произошедшему, и прихожу совсем уж к грустным выводам.
Сам тунисский бунт почему-то вызывает ассоциации с 1917 годом в России – свергли царя, создали временное правительство, которое провалилось, и к власти пришли целеустремленные и жесткие люди, установившие, в конце концов, свой порядок. Выходит, теперь в Тунисе после вполне вероятного провала временного правительства, которое уже на второй день начали сотрясать внутренние противоречия и скандалы, надо ждать прихода во власть исламистов?
Другая аллюзия. В 1992 году в Алжир из эмиграции триумфально вернулся Мохаммед Будиаф. Его ждали в погружающемся в хаос государстве, как спасителя. Сразу же избрали президентом. А через несколько месяцев Будиаф на глазах у полного зала во время митинга в городе Аннаба был застрелен выстрелом в затылок собственным охранником. И знаете, что сказал убийца? «Будиаф заслужил смерть, потому что был коммунистом и врагом ислама».
А теперь в Тунис вернулся Монсеф Марзуки. И у него есть шанс стать президентом. Он не коммунист, но уж точно не адепт ислама. И исламисты его не поддержат. Как минимум…
Судьба же семьи Бен Али заставляет вспоминать события в Румынии 1989 года. Ненависть народа к Елене Чаушеску стоила власти и жизни и ей, и её мужу – президенту Николае Чаушеску. Лейле Бен Али повезло – она с супругом успела на последний самолет из Карфагена. Иначе…
Я понимаю, что творится сейчас на душе у генерала. Я видел его последнее телевизионное обращение, когда на лице Бен Али была растерянность. Оказалось, что он не знает свой народ. Оказалось, что ни кнутом, ни пряником усмирить взбунтовавшуюся уличную стихию он не может. Время вышло. Ушел бы в отставку лет пять-семь назад – жил бы в почете, как отец нации. Может, и мавзолей бы ему воздвигли. А теперь что – умирать на чужбине? После всего, что он сделал для страны и народа?! Позор для честного офицера.
Мне почему-то хочется встретиться с Бен Али и поговорить по душам, по-русски. Уверен, что генерала в Тунисе еще вспомнят добрым словом. А вот мадам...
Что будет в Тунисе дальше? Ничего хорошего.
Будет вакуум власти при отсутствии общепризнанного национального лидера.
Начнется политическая, а может быть и силовая, борьба между всеми бывшими в оппозиции партиями, которые почувствовали вкус близкой власти.
Увидим попытки расправ над активистами правившей со дня независимости партии – Демократического конституционного объединения, которая все-таки хочет остаться у руля страны и в будущем. Возможно, против нее начнут судебный процесс, как против КПСС. Уже началось бегство из ее рядов приспособленцев и карьеристов в поисках нового теплого места под другой вывеской.
Поскольку выборы нового президента уже откладываются на полгода, хотя должны по Конституции пройти в течение 45-60 дней после отставки предыдущего, это – зерно новой конфронтации.
Тунис ждет падение, если не приостановка на неопределенное время, туристического бизнеса в стране.
Ждет рост цен на фоне уже сейчас ощущающегося дефицита основных продуктов питания. Впереди – обнищание народа, возможно, голодные бунты.
Вот тупик, в который затянет новые власти рок событий.
Можно ожидать и тихое, но уверенное появление на политической сцене исламистов. Они мудро ждут провала демократов, что взять потом власть, которая скоро будет валяться на дороге. А пока в мечетях раздают бесплатно хлеб…
И им помогут деньгами и политической поддержкой из той же Саудовской Аравии. Уже сейчас обращает внимание гостеприимство саудовского монарха, предоставившего Бен Али с семьей свой дворец в городе Джидда на берегу Красного моря близ святых мест ислама Мекки и Медины.
Местные ворчат, что дворец отдан тому, кто саудовскому ваххабизму предпочитал умеренный ислам и репрессировал сторонников ислама воинствующего. Саудиты не в восторге от приезда бывшего тунисского лидера еще и потому, что семья Бен Али не уважает строгие религиозные правила. Лейла привыкла носить модные западные наряды и никогда не носила вуаль, закрывающую лицо, что в Саудовской Аравии является непременным требованием в отношении любой женщины.
Похоже, что саудовский король разыгрывает далеко ведущую игру.
Она тем более контрастирует с предательством французов. Саркози, который еще недавно называл Бен Али союзником и другом, испугался продолжения тунисского бунта на своей территории и дал генералу от ворот поворот. Официальный представитель французского правительства Франсуа Баруэн предложил родственникам свергнутого президента Туниса покинуть страну.
Где же твое мужество, бывший венгерский подданный? И что скажет Карла Бруни, восхищавшаяся смелостью супруга? А он ей ответит сакраментальной фразой: «В политике вовремя предать, это не предать, а предвидеть».
Некоторые аналитики полагают, что тунисский пример может стать
заразительным для других стран Ближнего Востока. Линдон Ларуш так высказался о складывающейся ситуации: «Дело гораздо шире, чем Тунис, и суть не в Тунисе как таковом. Мы должны рассматривать более широкие последствия. Это экзистенциальный кризис для всего мусульманского мира и всей Африки. Эти события нельзя свести лишь к социально-экономическим проблемам (таким, как рост цен и безработица), или внешним вмешательствам (таким, как цветные революции в Восточной Европе)».
Посмотрим. Пока я не могу с этим согласиться, ведь произошедшее в Тунисе довольно банально – отец нации, президент, который создал «тунисское чудо» в социальной сфере и в экономике, не смог защитить свой оскорбленный народ от собственной семьи. Простая человеческая слабость, непозволительная для крупных политиков…
Вот и секрет тунисского бунта. Бессмысленного (крушили-то собственную страну) и беспощадного (зверски убивали своих сограждан). Такую страну угробили своими руками!
Двадцать лет назад я потерял любимый Алжир, где проработал корреспондентом почти декаду. Его прекрасный вид обезобразила гражданская война между стоявшими у власти военными и рвавшимися к власти исламскими интегристами. Более 200 тысяч человек погибли. Тогда я вынес в заголовок своей большой статьи вопрос «Что с тобой, Алжир?»
Теперь я теряю любимый Тунис, который взорвался ненавистью к потерявшей голову от власти и жадности семейке Трабести во главе с роковой красавицей Лейлой.
…Мой друг, глядя из окон дома на бесчинствовавшую толпу, которая крушила все вокруг, плакал. Он звонил мне из Туниса в Москву, рассказывал о том, что происходит у него под окнами, и плакал. На его глазах рушился мир, который мы с ним так любили. И мы ничего не могли поделать.
Эти раны на сердце вряд ли заживут.
Тунис, ты слышишь меня? Что с тобой?
| 