После СССР и либерализма: к чертежу новой страны

Оглавление

О риторике

О свободе

Зеркало истории: либерализм в контексте

Под лукавой упаковкой

Призывы от Кабмина

Оригинал "Центр научной политической мысли и идеологии" – rusrand.ru 18 ноября 2015

Степан Степанович Сулакшин — генеральный директор Центра научной политической мысли и идеологии, д.полит.н., д.физ.-мат.н., профессор

Послесоветская реформа страны заключается в её системном изменении, трансформациях в связи с конкретной идеологией, а также программой и планом преобразования страны. Страна, государство, общество уже давно строится в нашем мире согласно определённому выбору, а общество и власть всегда стремятся страну направить в определённую колею, где ясны ценности и цели. Им соответствуют средства, применяемые для достижения этой цели. Очевидно, что наилучший способ достижения этих целей — когда страна консолидирована вокруг этих ценностей и целей, а каждый человек (или большинство) понимает их значимость, разделяет ценности, и таким концентрированным, консолидированным, энергетизированным образом страна развивается. На сегодня это контрценности: либерализм-космополитизм.

Теперь представим, как говорят художественно, куда страна без руля, паруса и ветра может плыть? Что с такой страной бывает? Поэтому общественный выбор идеологий, как собрания ценностей, которые позволяют сформулировать планы развития, политический проект, программы власти, предвыборные программы лидеров или партий, которые занимают гласные руководящие позиции в стране — это очень важный момент.

Посмотрим на двадцать три прошедших года после Советского Союза в России: они все были пронизаны этим дискурсом, а также диалогом, спором, отношением к той идеологии и программе развития страны — к тому чертежу, по которому строят страну высшее политическое руководство и вся государственная власть. Как это называлось? Это именовалось либеральной Россией. Её сопровождали фонды имени Ходорковского, «либеральная миссия» Ясина, либеральная доктрина, которую Высшая школа экономики развивает и обучает студентов, аспирантов этим приверженностям. Это, конечно, идеология, которая заместила идеологию Советского Союза, коммунистической партии —социалистическую, коммунистическую, де-факто в России с гайдаровского времени в жизнь пришёл либерализм.

Термины «либералы», «либеральные партии»,«либеральное крыло», «либеральная платформа», «либеральная идеология», «либеральная фразеология»: всё это пришло в жизнь. Вопрос заключается в том, что надо оценить эти реалии, идеологию, программу, планы, средства, методы, которые применяются для достижения целей под общим маркером «либерализм».

Правильной ли дорогой идёт страна? Точна ли, надёжна ли, созидательна ли, справедлива ли, гуманна ли эта идеология вместе с планом развития страны? Дискуссия эта актуальна, так как очевиден провал — диверсионный, подставной, разрушительный замысел внедрения данной идеологии в нашу страну.

Но ведь и наши оппоненты, сами либералы — сторонники этой идеологии, западноцентричного, америкоцентричного пути развития нашей страны, ее растворения в Европе тоже недовольны. Они ставят вопрос: «какая же Россия либеральная?» «Где вы эти свободы увидели? Попробуйте открыть бизнес — вас задушат налогами, коррупцией и административными барьерами. Вот при Гайдаре и Ельцине что-то начало развиваться, а сейчас вся эта программа свёрнута, поэтому Россия не либеральная, а бюрократическая и коррумпированная. Более того — наша страна монополизируется, нарастает государственное участие, имущество консолидируется в рамках государственного контроля. Государства стало слишком много. Бо-ольше либерализма – призывают они.

Одним словом, классическая риторика, которая в истории рождалась тогда, когда рождался сам классический, исторический, отфильтрованный либерализм как идея и идеология, как большая и значимая ценность, находка человеческого ума относительного возможностей развития человечества. При этом никакого будущего развития и успеха на этом пути у России нет.

Однажды премьер-министр России Дмитрий Медведев публично произнёс: «Бедный человек не может быть свободным». Свобода понимается чаще всего в современном представлении так: «Что хочу и могу, то и ворочу, то и куплю». Свобода понимается как независимость от других индивидов: «Моё личное право делать то, что мне хочется и что мне нужно». Эта позиция в мироздании известна. Она приживается там, где работают правила выживания, и выживает сильнейший. Он свободен, но кто самый свободный на земном шаре? Тот, у кого самые острые зубы, чтобы «сожрать» соседа. Называется — конкурентоспособность.

Для себя я сформулировал понятие «свобода» так: свобода человека — это есть его несвобода, то есть зависимость от окружающих его других людей. Это не природно-биологическая и рациональная зависимость, которая основана на праве «сожрать» соседа, а зависимость, основанная на том, что ты не будешь человеком, если ты не исповедуешь другие принципы общения к себе подобному. Это те принципы, которые делают тебя именно человеком.

Прежде всего, речь идёт о коллективности бытия и кооперативности поведения, т.е. о том, чтобы распределить, разделить со всеми и выжить всем. В эволюционном смысле для разумного человечества этот способ кооперативного бытия является более эффективным, чем индивидуализм с точки зрения выживания, образца жизни, каковым является человеческое сообщество. Человек — общественное существо, поэтому его свобода является и ограничением его эгоистичных желаний или вседозволенных возможностей.

Хотя абсолютная свобода выбора у человека есть. Этот выбор касается только одной альтернативы — быть человеком или быть античеловеком. Он находится внутри каждого человека: у верующих людей им руководит Отец и Учитель, у атеистов — то, что называется совестью. Это и есть свобода выбора, где нет никаких ограничений, но есть только обязанность его совершить.

Либерализм в нашем контексте — это идеология в смысле собрания ценностей. Это — учение, теория, программные вопросы развития страны, а также построение отношений собственности, экономических, перераспределительных отношений, отношений государства и общества, государства и разных сфер бытия, того, что называется страной — народ, территория, государственное управление.

Откуда он пришёл к нам? Он известен со времён Адама Смита и Джона Локка. Тогда было протогосударство — социальное образование, формирующее отношение верхушки, меньшинства и низов, большинства через институты государственного управления и организации социума. Тогда были сформированы принципиальные и новые основы управления обществом, которые представляли собой систему, копирующую биологические пирамиды, прежде всего, систему насилия: отобрать через налог, поборы, унизить человека, распределять благо, добавленную стоимость, прежде всего — в пользу меньшинства.

В то время появились и усилились представления об аристократии, об избранных, о сакральном и наследуемом праве на избранность. Естественно, по мере развития общественного сознания, эволюции человеческого сообщества стал возникать вопрос — в чём заключается разница между избранными и большинством? Почему люди живут в разных условиях? Почему для меньшинства государство становится инструментом преференций, а для большинства — институтом насилия?

Вопрос был естественным и правильным. Ответ на него нашли теоретики, мыслители и передовые люди того времени, заявив категорию естественных прав человека, абсолютного достоинства человека, которое не зависит от его должностей или от сословного звания по рождению. Пафос был направлен против государства, когда оно превращается в машину, угнетающую человека, ограничивающую его равенство прав с меньшинством и его свободу.

Постановка была справедливой, но какой был ответ? Свёлся он к следующему: если тебя нечто или некто угнетает, то это или его надо уменьшить и вывести из отношений. Надо дать право человеку самому заботиться о себе, обеспечивать себя, защищать себя, зарабатывать и прочее, т.е., перераспределить права на обеспечение жизни и всех жизненных сфер бытия человека в адрес самого человека, и соответственно, урезать эти права от коллегиальной оболочки, конструкции, которая называлась государством и властью.

На Западе так строилось и дальше развивалось государство: путём усиления антагонизма государства и человека. При этом уверенно полагается, что именно западная модель, рождённая в этой мысли, является единственным путём развития государства и системы его отношений с человеком. Но это не так.

Существует иной путь, который человечество выдумало на российских территориях в отечественной цивилизационной истории: когда общество структурировалось и обретало субъектность не на конфронтации с государством и вертикалью, а будучи форматируемым как раз с этой стороны.

Возможность видеть взаимоотношения государства и общества не как конфронтационные, не как узурпирующие права, свободы и достоинства человека, а как симфонические, существует.

Государство — это не машина насилия и не машина для производства услуг. Это — не минималистское государство, как об этом объявляет современная либеральная идеология, а это — социальная оболочка, которую люди создают самостоятельно, чтобы достичь всеобщего блага для всех и для каждого в частности.

Безусловно, данная постановка устремлена в будущее. Слово «государство» исчезнет, а эта постановка останется, так как между людьми всегда будут различия: кто-то будет сильнее, кто-то — слабее, кто-то — лидером, а кто-то ведомым. Всегда будет необходимость организовывать общее бытие, а эти различия будут формировать не механизм насилия, узурпации, перераспределения в пользу меньшинства, а механизм достижения всеобщего блага.

Рассуждая о том, либеральна ли наша страна, мы рассуждаем о её конструкции, строительстве, жизнеустройстве, том, что касается жизни каждого из нас и нашей Родины. Главный вопрос в этой дискуссии — либеральна ли Россия — заключается во взаимоотношении государства и общества, состоящего из индивидов с их свободой или несвободой. А эта сфера измерима и верифицируема.

Существуют количественные показатели, которые демонстрируют то, насколько государство и частный сектор поделили между собой эти главные сферы финансовых, экономических, материальных оснований жизни человека, общества и государства. К примеру, в валовом внутреннем продукте страны сосредоточены все материальные, финансовые и экономические потоки. Как они разделены между сферами, подконтрольными государству и отданными частному сектору?

Есть такой показатель — доля государственных расходов в ВВП. В Советском Союзе он был гораздо выше, чем в современной России, где этот коэффициент — меньше 30%. Для сравнения: в Америке государства в жизнеустройстве страны больше, чем в России. В европейских странах этот коэффициент может достигать 60-65%. В Белоруссии он также находится примерно на этом уровне, что объясняет устойчивость в кризисных условиях, успешность и рациональность её развития. То же самое касается Китая и других успешных стран мира. Россия этот коэффициент снизила, а в планах правительства и политического руководства страны — снижать его и дальше.

Если коэффициент государственности страны снижается в материальном смысле этого слова, то скоро он дойдёт до нуля, и российского государства не станет. Следовательно, под лукавой упаковкой свободы и либерализма в духе «Россия, как все свободные демократические державы» на самом деле реализуется процесс уничтожения российского государства.

Самый яркий пример: российская армия почти паритетнаамериканской по численности, по вооружениям, по ядерной триаде. Если наш государственный бюджет в десять раз меньше американского, то для военно-политической паритетности доля оборонных расходов должна быть относительно в десять раз больше. При этом у американцев — $700 млрд., а у нас — $50 млрд., которые едва «тянем», т.к. общий объём нашего бюджета сокращён искусственно. Политическое руководство страны двадцать три года уменьшает долю государства с точки зрения государственных расходов в ВВП страны. В России сегодня нет полноценного государственного бюджетного заказа на оборону, безопасность, культуру, здравоохранение, образование, науку из-за того, что в стране нет денег. И это сокращениеназывается «оптимизацией». В итоге появляется коммерциализация здравоохранения, образования и прочего важного. Скоро дело дойдёт до частных армий, до того, что олигархи будут владеть страной и управлять ею через своих подставных президентов, премьеров, лоббистов, депутатов и так далее. Ведь империя Ходорковского, если отбросить всю публичную шелуху, пострадала именно потому, что он попытался свои колоссальные средства употребить на то, чтобы фактически приватизировать государство.

Российское государство сегодня в значительной степени приватизируется. Представим предел развития этой истории: вы живёте в стране-фирме,где хозяин может вас уволить, обездолить, обидеть, учинить правосудие со всяким, кто бесправен. Так происходит, когда нет государства, когда оно приватизировано и принадлежит герою из приватного сектора, делящего страну с государством.

Есть в России люди, которые хотят, чтобы наша наука, оборонная промышленность, образование превращались в рыночные или квазирыночные, институты, т.к. на рынке хорошо продаётся только то, что самое низменное.

Второй измеримый показатель либеральности России, кроме доли государственных расходов в ВВП — это материальная база, а именно государственная собственность. Очевидно, что есть такие виды государственной собственности, которые ни на какой рынок нельзя отдать. Речь идёт о наркотиках, психотропных веществах, некоторых видах вооружения, ядерных делящихся материалах и соответствующих вооружениях, инфраструктурах, природных ресурсах, воздухе, воде или земле. Понятно, что из этого может получиться. Фантаст Александр Беляев написал в романе «Продавец воздуха», как некто приватизировал воздух, а потом продавал его тем, кто задыхался, если не желал покупать. Поэтому государственная собственность должна быть всегда и обязательно, иначе самого государства быть не может, иначе не будет основных доходов его бюджета, гарантий существования института, аппарата управления, безопасности, полицейских сил, политической системы, правосудной системы, исправительной системы и так далее.

Вопрос — сколько государственного имущества должно быть? Дмитрий Медведев (и не только) провозглашает очевидные и примитивные догмы, например, что«частник — всегда более эффективный собственник, чем государство». Это — ошибочная и мифологизированная формула.

Много стран и крупных концернов показывают именно это в автомобильной промышленности, а также в машиностроительной, пищевой,нефтедобывающей, одним словом, в разных отраслях. Всё зависит, конечно, от талантливости менеджмента, от конъюнктуры, а не только от формы собственности, хотя это отчасти играет свою роль. Но государство, например, могло бы отдавать в траст эффективному индивидуалу, требуя с него, соответственно, доходности, вознаграждая его пропорционально и эффективно. Важнее другое: какова доля государственной собственности во всей структуре имущества страны? Какая доля госрасходов в ВВП является оптимальной? Если нет государственного имущества — значит, нет и государства, но и 100% государственного имущества — это неоптимальное решение. Для каждой страны существует свой оптимальный уровень. Расчёты и феноменология показывают, что для России реальный уровень критично низкий. Его придется увеличивать в разы.

Призывы правительства таковы: «Продолжаем приватизировать!». Это означает, что страну ведут в сторону дальнейшей неуспешности и зависимости от произвола частника, рыночной конъюнктуры, мировой экономической конъюнктуры, которая часто вовсе не рыночная, а является продуктом политических усилий клуба стран. Яркая иллюстрация — попытка задушить Россию санкциями.

При этом страна ввергает себя в ещё большую зависимость от экспорта сырья, неразвитости собственного материального производства на суверенной территории. Россия сегодня крайне уязвима, поэтому вопрос об оптимальном отношении доли госимущества ко всему имуществу страны — это вопрос национальной безопасности и успешности. По экспертным оценкам, доля государственного имущества в России варьирует в диапазоне от 8% до 12%, а всё остальное находится в приватном секторе, куда выведены основные материальные и финансовые потоки.

Россия запрограммирована на дальнейшее наращивание перелиберализованности. Очевидно, что осуществляется проект уничтожения российской государственности, то есть нашей Родины. Планы уничтожения чётко обозначены: уменьшить долю госрасходов в ВВП, уменьшить долю госимущества через приватизацию (об этом читайте в документах Кабмина, например, в «Стратегии-2020»). Но государство — это не собрание чиновников.

Страну надо отстраивать и гармонизировать. Вернуться к той исходной, русской российской цивилизационной формуле, которая называется «симфонией», а на математическом языке — многопараметрической задачей на оптимизацию. На оптимизацию нашего общего успеха, устойчивости страны, её будущего, эффективности всех её инфраструктур, счастья, наконец, большинства людей, их спокойствия и уверенности за будущее своих детей и своей страны. Как это все сделать – разработано. Дело за волей, решимостью народа России принести эти перемены в страну. Спасая и её, и себя.