Британский ребус

Легче всего комментировать итоги референдума по выходу Великобритании из ЕС с позиции восхищения буржуазной демократией. Тогда референдум выглядит как победа волеизъявления народа. Но поскольку Европейский союз создавался на потребу промышленных и финансовых воротил Европы, то и причины выхода из него следует искать не в волеизъявлении народа, а в маневрировании плутократов.

Всенародное голосование в данном случае выглядит лишь как продукт манипуляции общественным мнением в пользу толстосумов, демократической вывеской, за которой прячутся их интересы. Я имею в виду в данном случае не столько возможные фальсификации подсчета голосов, сколько весь механизм влияния буржуазных СМИ, занимающихся одурачиванием трудящихся, как в «объединенной Европе», Соединенном королевстве, США, так и в нашей стране.

Идею референдума подбросила обществу партия плутократов, правящая Консервативная партия. В ней обнаружились, якобы, разногласия между сторонниками сохранения членства Великобритании в Евросоюзе и евроскептиками. Конфликтующие стороны представляют премьер-министр Дэвид Кэмерон и бывший мэр Лондона Борис Джонсон. Оба были корешами со времени учебы в элитном Итонском колледже и Оксфордском университете. Оба стали консерваторами и заявляли о желании стать однажды премьер-министрами. Оба выступали по началу за выход страны из Евросоюза.

Но первым премьером стал Дэвид Кэмерон. Он проводил типичную для консерваторов политику урезания социальных расходов, повышения платы за обучение и здравоохранение, поощрения частно-капиталистической стихии. Эта политика вызывала недовольство в обществе. Представители разных классов имели свои претензии к ней. За полтора срока своего правления Дэвид Кэмерон так и не смог выполнить свои предвыборные обещания и удовлетворить ожидания общества.

И вот, чтобы сбить волну недовольства, угрожавшую правлению консерваторов, они решили сделать козлом отпущения за свою политику один Евросоюз. Это позволило отвлечь внимание общественности от провальной политики Консервативной партии посторонними спорами и переместить партию в центр политической жизни и предвыборной борьбы в будущем.

19 февраля 2016 года британский премьер подписал после двухдневного переговорного марафона в Брюсселе соглашение о предоставлении Великобритании особых прав в рамках Евросоюза. В рамках договорённостей Великобритания получила право отложить доступ новых мигрантов к своей системе социальных льгот на срок от 4 до 7 лет. Страны Евросоюза также подтвердили, что национальная безопасность Великобритании будет находиться под контролем исключительно властей страны. В частности, вооруженные силы никогда не станут частью европейской армии.

По заявлению премьер-министра, благодаря достижению этой договорённости, в дальнейшем он будет выступать против выхода страны из сообщества. Как же, ведь ему удалось ослабить давление на государственный бюджет эмигрантской волны и дополнительных военных расходов. С другой стороны, он не забыл и о роли Великобритании как форпоста США в Западной Европе, призванной обуздывать пан-европейские амбиции в сфере самостоятельного обеспечения безопасности, и сохранять НАТО.

Однако тактическая «победа» в переговорах с Евросоюзом вызвала не те последствия, на которые рассчитывал Дэвид Кэмерон. Она спровоцировала усиление конкуренции среди консерваторов в борьбе за власть. Бывший кореш премьера эксцентричный Борис Джонсон решил, что «золотая жила» обретения популярности на критике Евросоюза выработана недостаточно и поможет ему сменить Дэвида Кэмерона на посту премьера.

У Джонсона любопытная генеалогия. Он родился 19 июня 1964 года в Нью-Йорке. Является сыном известного английского политика из консервативной партии. Его прадед со стороны отца, турецкий журналист Али Кемаль, короткое время был министром внутренних дел в правительстве Ахмеда Тефлик-паши. Прабабушка по отцовской линии, Ханифа Феред, была черкешенка, бежавшая от Кавказской войны. Дед Джонсона, Осман Али, в 1920-х переселился в Великобританию и взял себе имя Уилфред Джонсон.

Прадед Бориса Джонсона по материнской линии — американский учёный-палеограф Элиас Эвери Леви (1879—1969), уроженец города Кальварии (тогда в Российской империи) еврейского происхождения. Прабабушка со стороны матери — Хелен Трэйси Леви-Портер (1876—1963) — американская переводчица художественной прозы с немецкого языка, родом из Тауанды (округ Брадфорд, штат Пенсильвания).

В семье Борис рос вместе с братом и двумя сёстрами. В начале 1970-х годов отец Бориса, Стенли Джонсон, становится одним из первых уполномоченных объединённой Европы по контролю за загрязнением окружающей среды. Поэтому начальное образование Борис начал в европейской школе в Брюсселе. В дальнейшем семья переехала в Великобританию.

Согласно характеристике газеты «Обсервер», отец Бориса является чрезвычайно энергичным человеком авантюристического склада. Однажды он проехал на мотоцикле от Лондона до Афганистана. Его служебная деятельность в разные времена включала обучение шпионажу, работу для Всемирного банка и ООН и, наконец, членство в Европарламенте и писательство. Стенли Джонсон утверждал, что его консерватизм вырос из школьного увлечения и почитания Уинстона Черчилля.

Сын унаследовал эксцентричность и убеждения отца. Электронное издание «The Village» называет его потомственным чудаком. Будучи мэром, он выглядел эксцентричным блондином с вечно взъерошенной прической, который ездил на велосипеде, дарил проездной на метро королеве и снимал исторические фильмы. По праву рождения имел, кроме британского, и американское гражданство. Правда, в конце февраля 2015 стало известно о намерении Джонсона отказаться от американского гражданства, но причина отказа — конфликт с налоговой службой США по поводу налога на капитальные доходы, а именно, нежелания Джонсона платить в США налог с продажи его лондонского дома.

Стало быть, оскорбительные выпады, которые по свидетельству английской прессы, Борис Джонсон допускал в адрес президента США, были вызваны отнюдь не неприязнью к Америке, но чисто политическими мотивами. Как полагают, в политике он разделяет идеи и убеждения сторонников республиканского кандидата в президенты Дональда Трампа. В связи с этим газета «Гардиан» советует американцам извлечь уроки из английского «Brexit».

Она предостерегает правящую элиту США: если Штаты хотят покончить со статусом единственной мировой сверхдержавы, то им следует закрыть границы для миллионов мусульман, начать торговую войну с Китаем, отгородиться от Мексики гигантской стеной и выдворить 11 миллионов мигрантов.

Почему же большая часть британских плутократов предпочла модели объединения модель разъединения, или, во всяком случае, играет на этом поле? Кому не ясно, что сегодня альтернативы экономической интеграции нет. Страны Евросоюза объединялись не из любви к каким-то там ценностям (демократическим, культурным, христианским или каким-нибудь еще), но, подчиняясь жестокому и беспощадному закону конкуренции. Чтобы выстоять в конкуренции с двумя бывшими сверхдержавами – СССР и США – другими экономическими объединениями мира (с бывшим Советом Экономической Взаимопомощи и т.д.).

Другое дело, что Великобритания присоединилась в 1973 году к ЕЭС (тогда Европейскому Экономическому Сообществу) не просто как европейское островное государство. Она была и остается финансовым и экономическим центром британского Содружества наций (англ. Commonwealth) – межгосударственного объединения суверенных государств, в которое входят почти все бывшие доминионы, колонии и протектораты Великобритании. Кроме того, членами содружества являются Мозамбик, Руанда, Намибия и Камерун.

Кроме того, Великобритания является партнером США, ставших теперь системообразующим центром паразитического капитализма. Со всеми их настоящими и будущими экономическими объединениями, скажем, Североамериканской зоной свободной торговли (NAFTA) или планируемым Трансатлантическим сообществом. Конечно, в ближайшие годы никто, и уж тем более сами британцы, не будет подвергать сомнению "особость" отношений с США, с которыми Великобританию связывают общие культурные и общественные ценности. Однако диалог между Лондоном и Вашингтоном уже давно не является сотрудничеством двух равноправных партнеров.

Учитывая вышеупомянутые обстоятельства, следует заключить, что интересы экономической интеграции не играли главной роли в присоединении Великобритании к Евросоюзу в 1973 году. Она явилась туда во главе собственного экономического объединения и как младший партнер США. Вольно или невольно, она стала инструментом политики сохранения англо-саксонского доминирования в мировой экономике. Между тем Евросоюз пытается преодолеть тяжелый финансовый кризис посредством нового этапа интеграции, который имеет целью разработку единой экономической политики и создание федерального экономического правительства стран еврозоны.

Фактически, Лондон поставлен перед выбором: либо интегрироваться в ЕС без всяких там оговорок, либо остаться при своих интересах, какими они были до 1973 года. На туманном Альбионе, однако, все еще верят в то, что "особые отношения" с США помогут Великобритании находиться "в центре Европы". Там хотят, чтобы страна "наносила более мощные удары, чем позволяет ее весовая категория"^[1], и вообще вела себя как серьезная мировая держава, включая поддержание статуса Лондона в качестве "мировой финансовой гавани". Эти четыре лозунга по-прежнему звучат на Уайтхолле и по-прежнему формируют политику страны, но каждый из них уже потерял связь с реальностью, отмечает местная пресса.

Налицо, межимпериалистические противоречия в процессе экономической интеграции паразитического капитализма, если воспользоваться марксистским словарем. Вокруг этой проблемы вели споры еще в начале ХХ-го века представители «эволюционного» и «революционного» направлений марксизма – Карл Каутский^[2] и Владимир Ильич Ленин. Согласно ленинской концепции империализма, капитализм исчерпывает свои возможности на государственно-монополистической стадии. Это – загнивающий капитализм, канун социалистической революции.

Ленинская концепция исчерпывающим образом учла своеобразие эпохи войн и революций, последовавшей за окончанием развития капитализма на принципах свободной конкуренции в пределах государственных границ и колониальных империй. Она позволила большевикам повести эффективную борьбу против империалистической войны 1914-18 г.г. под лозунгами интернациональной солидарности трудящихся, в целях практического осуществления социалистического идеала.

По Каутскому, капитализм не исчерпывает своих возможностей на государственно-монополистической стадии. Резервы его развития в интернационализации хозяйства, в развитии процесса экономической интеграции за пределы государственных границ в направлении формирования единого мирового картеля. Для Каутского неприемлема ленинская идея империализма как «заключительной фазы» капитализма. Поэтому он трактует империализм как политику, определяемую интересами картелей.

Карл Каутский предложил^[3] новую фазу развития империализма и даже нашел для нее вполне подходящее определение «ультраимпериализма». Последователи австрийского социал-демократа развивают идею «ультраимпериализма» именно как очередную «фазу» развития капитализма, в ходе которой он преодолевает свои противоречия ненасильственным путем. Фактически, это обоснование нынешней глобализации на принципах паразитического капитализма.

Как марксист, владеющий диалектическим методом познания, Владимир Ильич Ленин, конечно, не мог сбрасывать со счета возможности эволюционного пути развития капитализма. Но он рассматривал его только как тенденцию. Этой тенденции противостояла, по Ильичу, тенденция жесткой конкуренции монополистов в борьбе за рынки, обостряющая внутренние противоречия капитализма. Последнюю тенденцию блестяще проиллюстрировали две мировые войны и годы «великой депрессии» между ними. Её продемонстрировал и нынешний «Brexit».

Выход Великобритании из ЕС, конечно, устраняет одно из препятствий на пути экономической интеграции европейских стран. Однако англо-американский тандем по-прежнему сохраняет рычаги влияния на этот процесс через отживший свой век военный блок НАТО. С другой стороны, состоявшийся на днях в столице Узбекистана саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) послал определенный сигнал Евросоюзу.

В интервью «РИА-Новости»^[4] политолог Ростислав Ищенко указывает на огромный и ёмкий азиатский рынок, снабжающий США и ЕС критически важной для них продукцией и защищённый вооружёнными силами четырёх ядерных держав (России, Китая, Индии и Пакистана). Это объединение, считает он, создаёт достаточную базу для экономического выживания его участников, независимо от того, какой будет судьба современной западной политико-экономической системы. В худшем случае, объединение имеет достаточный потенциал даже для самодостаточного существования, при сохранении приемлемых темпов развития экономики.

Сегодня Евросоюз и США ещё интересны Шанхайской организации сотрудничества в качестве партнёров, обладающих финансовыми ресурсами и технологиями, которых пока не хватает объединению, но которые могут уже в среднесрочной перспективе быть созданы и освоены. Следовательно, Запад в целом и каждое государство в отдельности должны сделать выбор. Либо продолжение бессмысленных попыток продлить агонию существующей глобальной политической и экономической системы, в которой Запад занимает доминирующие позиции. Либо интеграция на равноправной основе в создаваемую на базе Шанхайской организации сотрудничества новую систему.

С учётом политических традиций и текущего положения Европы и США можно сделать вывод, что предложение ШОС сделано в первую очередь Евросоюзу. По мнению политолога, именно Евросоюз является слабым звеном в западной системе и именно ему суждено стать кормовой базой для США, в случае окончательной сепарации Запада от рынков ШОС. К тому же идея единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока не просто на ура воспринималась европейскими элитами ещё десять лет назад. Её истоки лежат в известном тезисе де Голля о единой Европе от Атлантики до Урала.

Британский ребус

Ссылки