Екатерина Винокурова www.gazeta.ru
Главный редактор «Ура.Ru» (www.ura.ru) Аксана Панова уверена, что информагентство выиграет все суды и продолжит работу
Главный редактор информагентства«Ура.Ru» Аксана Панова рассказала«Газете.Ru» о том, почему в нем проходят обыски, почему суды по имущественным спорам будут проходить в Австрии и как ее вынудили продать долю в независимом СМИ.
– Что вообще происходит с«Ура.Ru»?
– Да ничего необычного. Вполне штатная ситуация для России последнего десятилетия, для независимых СМИ. На нас идет давление, мы держимся. У нас прошли обыски без решения суда – в самом агентстве, дома у сотрудников, даже у их родителей. Есть какое-то странное сфабрикованное дело о якобы хищении 10 миллионов рублей со счета агентства, причем в деле нет потерпевшего... Ко мне явились – тоже без всяких документов – люди в масках, обыскали всю квартиру, хотя я, ее собственник, в это время даже не была в Москве, дома были только 70-летняя мама и 9-летний сын…
Рядовая вполне история, давление силовиков на независимое СМИ с гражданской позицией, а причина – критические публикации против тех же силовиков и нашей власти.
– У вас ведь поначалу были неплохие отношения с новым губернатором Евгением Куйвашевым: критические публикации в его адрес на вашем портале начались не сразу после его назначения. Что произошло?
– Конечно, сразу после назначения мы никого огульно не критиковали. Более того, мы всегда надеемся, что следующий губернатор будет у нас лучше предыдущего. И обманываемся:
каждый следующий губернатор оказывается хуже предыдущего, что связано с отрицательной селекцией в политике.
Вообще, конечно, было над чем задуматься сразу после назначения Куйвашева, потому что он работал много лет во властной вертикали – в Тобольске, в Тюмени, в полпредстве Уральского федерального округа – и ни на одном посту ничем особенным себя не проявил. Я помню, как сразу после назначения Куйвашева губернатором вместо Мишарина послала корреспондента в те же Тобольск и Тюмень, чтобы он сделал биографическое видео про него, поговорил бы с людьми, которые его знали на разных этапах, собрал бы про него человеческие истории. А корреспондент вернулся с пустыми руками, так как не нашел никаких человеческих историй.
Я тогда сильно сердилась и говорила, что быть не может, чтобы человек уже много лет прожил, а себя никак не проявил. Но оказалось, что правда: Куйвашев – обычный чиновник путинского призыва, ничем особо не выделяющийся… А дальше мы увидели, что тут он мельчит, там тоже мелочится, и поняли, что это личность совершенно не того масштаба, какой нужен в Свердловской области – с нашей самостийностью, врожденным сепаратизмом и памятью об«Уральской республике» Эдуарда Росселя.
Тот же Россель – это эталон уральского политика, по которому легко измерять масштаб следующих губернаторов. Вот можно ли представить ситуацию, в которой Россель стал бы читать распечатки моих телефонных разговоров про него? Читать комментарии с упоминанием его персоны в наших заметках? У меня вот нет времени читать эти комментарии. А когда человек проверяет, что выдает на фамилию«Куйвашев» интернет 10 раз в день, – это показатель слабости и неуверенности в себе. Опять же можно представить, чтобы Россель в случае конфликта с каким-то СМИ начал ему мстить такими методами? Нет, конечно.
Но главное – мы не видели воли губернатора в решении конкретных ситуаций, как с той же Сагрой.
– К вопросу о воле и решениях губернатора и его взаимоотношениях со СМИ: насколько я понимаю, одна из претензий региональной власти к«Ура.Ru» в том, что ваше агентство освещало какие-то темы, которые считало острыми, и фактически вынуждало власть начать действовать по ним. Как вы считаете, журналистика вообще должна влиять на власть и вынуждать ее действовать?
– Только так и можно.
Журналистика просто обязана быть общественным регулятором, чтобы власть не зарывалась. Я понимаю, почему нынешней власти это не нравится: она слишком слаба и не верит сама в свою легитимность.
Куйвашев пришел к власти за два дня до вступления в силу закона, возвращающего выборы губернаторов. Его рейтинг доверия по области, согласно нашим данным, около 8%.
– Но проблемы у вас, я так понимаю, начались еще до прихода Куйвашева. Расскажите, почему перед выборами в Госдуму в 2011 году вы продали 51% агентства австрийской фирме BF TEN. В последних комментариях СМИ вы заявили, что вас к этому вынудила власть.
– История была такая. Перед думскими и президентскими выборами власть вообще вела себя нервно: быстро пошли первые скандалы, связанные с готовящимися фальсификациями, замаячил призрак возможного уличного протеста. И федеральная, и региональная власть понимали, что СМИ – это один из инструментов, который может работать на эскалацию протестных настроений в обществе. Они знают, что из региональных информагентств наше самое крупное, самое цитируемое, при этом оно неуправляемое, диктующее свою альтернативную повестку. И на нас той осенью вышли переговорщики, заявившие, что они от администрации президента, и предложили продать агентство. Мы ответили, что мы не продаемся, потому что мы прибыльное СМИ. И вот с этого отказа начались наши проблемы. Сначала меня вызвали в ОБЭП, заявили, что возбуждают против меня дело об уклонении от налогов. Одновременно стали давить на сотрудников агентства: ребят пытались забрать в армию. Дальше больше, начались постоянные ddos-атаки на сайт, стали отключать наши серверы, отключать интернет, свет в редакции – якобы за неуплату. Я бегала в управляющую компанию с квитанциями на руках, они говорили, что им звонили сверху и что они с политикой не связываются.
И мы с сотрудниками поняли, что подошли к точке невозврата: или мы сейчас соглашаемся на продажу пакета агентства и пытаемся работать по-старому, а если что – разворачиваемся и уходим, или против нас всех и самого агентства возбуждают кучу уголовных дел, а работать все равно не дадут.
Мы решили попробовать. На нас вышли некие предприниматели Алексей Бобров и Артем Биков, сказавшиеся представителями австрийской фирмы… Потом в кулуарах они говорили, что им за то, что они нас купили, власти дали режим бизнес-благоприятствования по всему Уралу, причем во всем, вплоть до рейдерства.
– И что из этой сделки получилось?
– Очень сложно все получилось, отношения строились крайне тяжело. Пытались искать баланс какой-то, но нам важно было сохранить свою гражданскую позицию и редакционную политику. В итоге получился конфликт. Они хотели сделать нас дубинкой для реализации своих интересов. Например, хотят они захватить какой-то актив – приезжают на предприятие и говорят, что не дадите нам торговые сети – вас будет мочить«Ура.Ru». Мне звонят люди, говорят:«Правда, что ли?» Я звоню в свою очередь Боброву, говорю:«Этого не будет»… И так много раз.
– Что стало последней каплей, после которой началась эскалация вашего конфликта с властями, силовиками и собственником?
– Не знаю.
– Газета«Известия» написала, что Бобров и Биков подают на вас в суд, так как вы им продали«фирму-пустышку», а на самом деле СМИ, домен и товарный знак зарегистрированы на другое ООО с идентичным названием. Это правда?
– Нет. Дело было так. Когда мы в 2005–2006 году создавали агентство, мы зарегистрировали ООО«Ура.Ru» в Москве. Потом мы поняли, что сделали неправильно, потому что, например, чиновники подавали на нас в суд, повестки приходили в Москву, мы пропускали заседания, и все это было крайне неудобно. Мы решили регистрировать новое ООО«Ура.Ru» в Екатеринбурге, а старое просто хотели ликвидировать, но забыли. И вспомнили о его существовании позавчера. Согласитесь, глупо было бы предполагать, что уже шесть лет назад мы задумали всю«великую аферу», в которой нас обвиняют.
– СМИ«Ура.Ru», товарный знак Ura.ru, домен www.ura.ru. Что на кого зарегистрировано и что купили Биков и Бобров?
– СМИ зарегистрировано в Екатеринбурге на то самое ООО, которое они купили, все было по-честному. Они сами проводили аудит компании, выясняли, какие есть активы, на нее зарегистрированные, их аудиторы составили договор покупки 51% ООО. Мы участия в составлении контракта не принимали. Товарный знак Ura.ru мы регистрировали в том же 2006 году еще на московское ООО, но так как не понимали, зачем он нам нужен, то забыли о нем точно так же, как о московском ООО. А доменное имя зарегистрировано на меня.
– Обвинение инвесторов, что они купили не то, что предполагали, имеет под собой основания?
– Нет. Все, что они купили, описано в контракте. Они купили ООО«Ура.Ru», на которое зарегистрировано СМИ с аналогичным названием и в котором мы все работаем. Покупка прав на доменное имя в контракте не прописана, как и покупка товарного знака. И еще раз:
их аудиторы проводили проверку – они видели, какими активами обладает покупаемая компания.
Мы им лишь не помогали, и обвинять нас в том, что мы им не сказали«не забудьте купить права на доменное имя», – это винить человека в том, что, когда к нему в дом вломился вор, он успел спрятать что-то под подушку и не отдал это похитителям добровольно. Обвинять меня в нарушении контракта невозможно: про домен в нем ни слова.
– Вы готовы судиться с этими людьми?
– Конечно. Только судиться мы будем в Австрии, потому что сделка заключалась в Австрии. И я вас уверяю,
в Австрии эти два гражданина имеют крайне плохую репутацию. У них во всех газетах писали про то, как они купили австрийское гражданство, дав взятку премьер-министру. Там им ничего в суде не светит.
– Другое обвинение, которое выдвигают в ваш адрес ваши недоброжелатели, состоит в том, что вы брали деньги у госструктур и частных компаний за ненападение на них в информационном пространстве, потом нарушали эти условия, а также шантажировали их.
– Полная глупость. Договоров о ненападении мы ни с кем не заключали. Что касается информационного сотрудничества, давайте я сначала объясню, что это такое, а также расскажу вам об экономической составляющей жизни независимого интернет-СМИ.
Есть три модели выживания. Модель первая – сотрудничать с государством, брать бюджеты от них, писать о том, какие они хорошие и в итоге потерять всех читателей: практика показывает, что, как только государство влезает в СМИ со своими деньгами, оно резко портится и перестает постепенно быть СМИ как таковым. Вторая ситуация: Вы находите генерального инвестора – владельца, который СМИ субсидирует. На федеральном уровне в меньшей степени, а вот на региональном уровне, продавшись одному генеральному инвестору, придется обслуживать его бизнес и политические интересы, и о сохранении независимости речи не идет. И есть третий вариант, которым решили пойти мы. Мы решили завести много мелких инвесторов: набираешь пул информационных партнеров и маневрируешь между ними, сохраняя баланс, независимость и гражданскую позицию.
–Что такое информационный партнер?
– Смотрите, у нашего издания всегда есть лицо, есть позиция, есть редакционная политика, которая не меняется. Мы пишем на темы, которые волнуют читателя.
Мы очень хорошо своего читателя знаем, и именно поэтому мы стали самым успешным региональным СМИ: согласно последним исследованиям Gallup Mediia, у нас очень крепкое ядро постоянных читателей, и среди них больше образованных людей с заработком выше среднего, чем даже у«Коммерсанта» и«Ведомостей».
Профессионализм, гражданская позиция и знание своей аудитории позволяют нам удерживать популярность и говорить с небольшими инвесторами с позиции равного партнера, не заключать кабальных информационных контрактов и публиковать пресс-релизы. В таком контракте, о котором я говорю, речь не идет о том, что мы что-то про кого-то пишем или не пишем, права вето не существует ни у одного из инвесторов, речь может идти только о том, что мы готовы информационно и в нейтральной тональности поддерживать проекты информационного партнера, которые интересны нашей аудитории. Что именно и как писать – наше дело. Плюс публикации с пометкой«на правах рекламы». От многих контрактов отказывались, например решили не поддерживать информационно партию«Единая Россия», хотя была возможность заключить такой договор на период кампании.
Право на критические публикации мы за собой оставляем в любом случае – даже с информпартнерами: без этого сохранять независимость было бы невозможно.
Сколько процентов занимает такой контент? Процентов двадцать: этим мы платим за право самим изготовлять и делать 80% информации так, как считаем нужным, не считаясь ни с кем. Вы ведь нас читаете и знаете, что у нас есть позиция, она не меняется вне зависимости от контракта, мы ничего не замалчиваем, ничего не скрываем. При такой модели никого шантажировать нам просто не надо.
– Насколько я понимаю, именно эта независимость стала причиной того, что в нынешней системе власти для вашего СМИ просто не нашлось места.
– Конечно. Мне, например, звонит пресс-секретарь губернатора, говорит, что вышел пресс-релиз, есть новости, а я отвечаю, что не буду на эту тему ничего писать, так как это читателю неинтересно. Или отказываюсь аккредитовать корреспондента в пул к полпреду Холманских, потому что про него в серьезном тоне писать нереально.
%%Мы не смягчаем, не подстраиваемся, мы пытаемся сохранить свое пространство. Такое себе в регионах почти ни одно СМИ не позволяет, остались только редкие очаги сопротивления.
Я знаю, что по такому пути в современной России идти крайне сложно, но на планерках я говорю ребятам: в России есть всего 10–15% людей, которым нужна независимая, правдивая информация. Так давайте за них поборемся. Несложно публиковать пресс-релизы, несложно жить в комфортных отношениях с властью, но я лучше закрою агентство, чем пойду по такому пути.
– Почему за вас не вступились ваши коллеги – свердловские журналисты других изданий?
– Потому что нет никакой журналистской солидарности и никогда тут не было цехового братства, не сложилось это. Могу еще объяснить это фактором зависти: в нашем агентстве всегда были очень высокие зарплаты, журналисты много работают и хорошо живут, для нас наше агентство вообще не работа, а образ жизни. Я думаю, многие хотели бы так жить, но не все понимают, что нельзя печатать пресс-релизы и при этом делать такое успешное СМИ, как у нас.
– Как вы думаете, что будет с вами дальше?
– Будем работать – это я гарантирую. Я уже сказала ребятам, что не надо такого внимания уделять на сайте всем этим склокам и освещению того, как нам плохо. Надо не красиво умирать, а красиво жить, стиснуть зубы – и вперед. Много чести для тех, кто борется с нами, освещать их попытки нас прижать. В судах мы все выиграем, я уверена.
|