Кирилл Курбатов , «Украина.ру» – ukraina.ru 17.12.2024, 07:00

© if24.ru / Алексей Чадаев интервью
У США и Европы был консенсус, что за издержки по украинскому конфликту заплатит Россия, но что-то у них ничего не получается. Платить за это придется кому-то из них. И наша задача – сделать так, чтобы эта цена была максимальной, считает политолог, философ и военный технолог Алексей Чадаев
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
В конце прошлой недели ВКС РФ провели массированную атаку по критически важным объектам топливной и энергетической инфраструктуры Украины в ответ на обстрел Таганрога из американских ракет ATACMS. То есть несмотря на всеобщие ожидания, что сейчас последует новое применение "Орешника" или удар по территории стран НАТО , официальная Москва приняла решение ограничиться обычной боевой работой, а не проводить показательные акции.
— Алексей Викторович, по поводу этой нашей политико-дипломатической формулы в интернете шутят, что Минобороны поступает как хитрые родители, которые дарят ребенку на день рождения куртку или джинсы – то, что они бы и так купили. Для чего нужна эта формула? Насколько она эффективна в плане воспитания Украины и Запада ?
— Тут никто никого особо не воспитывает. Это более тонкий момент.
Эти заявления делаются не для Украины, а для Запада: "Мы не про эскалацию. Мы про переговоры и про достижение мира, но на наших условиях". Это касается не только последнего удара по энергетике. Это и к вопросу о том, почему у нас не объявляют новую мобилизацию, разговоры о которой идут постоянно.
То есть мы не собираемся воевать с НАТО и усиливать международную напряженность. У нас есть понятные задачи СВО, мы их хотим выполнить, а сверх этого мы ни на что не претендуем.
— А не расценивает ли Запад эту нашу умеренность как слабость?
— В этом-то все и дело.
С одной стороны, надо показывать: "У нас есть чем, мы готовы в случае чего". С этим и был связан пуск "Орешника". С другой стороны, бронепоезд стоит на запасном пути и на основной путь никто его не переводит, потому что третьей мировой войны мы не хотим.
Удерживать этот баланс довольно трудно. Это можно сравнить с выступлением канатоходца. Пока у нас получается. По крайней мере, рассказы, что "русские сейчас пойдут и захватят Европу", упираются в простые и здравые рассуждения самих западных военных экспертов: "Простите, а чем?"
— Мы в следующем году сможем избежать ситуации, когда Украине передадут тактическое ядерное оружие, а нам придется запускать "Орешник" по Европе?
— Нам сейчас надо пережить несколько сложных недель до смены власти в Вашингтоне , потому что она может привести к серьезным разборкам на Западе: как внутри США, так и между Америкой и Европой, которая сейчас носится как курица с оторванной головой, выдавая противоречивые заявления и не очень понимая, что делать.
Единственный в Европе, кто спокойно гнет свою линию – это Орбан.
— Разве Трамп не попытается склонить Россию к заморозке конфликта теми же методами?
— Для США больше важна внутренняя политика, а не внешняя. Трамп должен чем-то радикально отличаться от своих противников. Если он будет делать то же самое, что и его демократические "друзья", его просто запинают.
Да, Трамп будет потрясать мир риторическими формулами. Он это любит. Но не знаю, будет ли у него возможность даже взять в свои руки американский государственный аппарат, который весь его искренне ненавидит.
— А снижение цен на нефть или откровенный ядерный шантаж России? Он это тоже не сможет сделать теоретически?
— Трамп будет этим угрожать, но не уверен, что он сможет это выполнить. Хотя новая власть в США для нас очень опасна. Объясню почему.
Самая опасная для нас часть команды Трампа – это "Мафия PayPal". Конкретно, Илон Маск и Питер Тиль вместе с его "Палантиром" и "Андурилом". Эти люди делают ставку не на ядерное или нефтяное доминирование, а на цифровые платформы и искусственный интеллект. Они хотели бы взять паузу, и за это время максимально вложиться в новый технологический рывок, который вновь обеспечит Америке глобальное лидерство. А для этого им нужно перевооружить Штаты в очень многих смыслах.
В частности, СВО показала, что арсенал, которым обладает Пентагон , не такой уж и эффективный.
Получится у них или нет – время покажет. Но попытка такая будет. И я за этим слежу с нарастающим вниманием и интересом.
Когда я читал их доклад о необходимых реформах в Пентагоне и ВПК , я кровавыми слезами обливался – ну точно один народ (русские и американцы). Там те же проблемы, что и у нас: монополизация разработок, монополизация производств, неоправданно завышенная стоимость военных поставок, постепенная деградация технического прогресса в сфере вооружений. А главное – способы исправить эти проблемы. Бери и делай. Я имею в виду нас (смеется).
— Вернемся к последней атаке по украинской энергетике. Мы пытаемся закошмарить тыл киевского режима? Или мы пытаемся добиться глобальных изменений в энергосистеме всей Европы?
— Это удары по кошельку.
Украина и так целиком и полностью находится на содержании коалиции западных стран. И одна из старых разборок между США и Евросоюзом: "Кто за это будет платить?". При Трампе она только усилится.
У них был консенсус, что за все заплатит Россия в том или ином виде, но что-то у них ничего не получается. Платить за это придется кому-то из них. И наша задача – сделать так, чтобы эта цена была максимальной.
Это касается и текущего поддержания жизнедеятельности, и последующего восстановления.
— К вопросу о технологиях. Вы напрямую занимаетесь производством беспилотников. Когда вам станет понятно, что мы превосходим противника и по количеству дронов, и по их качеству, и по искусству их применения?
— Все упирается в людей. Мы за все время СВО отставали от противника не по количеству и качеству дронов, а по кадрам.
Первое. Нам нужны люди, способные их применять (операторы и расчеты).
Второе. Нам нужны люди, способные ими управлять. Я имею в виду младших офицеров, которые могут грамотно использовать фактор БПЛА в бою.
Третье. Нам нужны люди, которые умеют все это дело координировать (средний офицерский солдат и штабы).
Четвертое. Нам нужны люди, которые учитывают беспилотие как фактор стратегии (генералы).
Мы должны постепенно все это освоить. А чистые технологии – это вопрос технический. Тактика предшествует технике. Когда мы начнем лучше противника понимать, как использовать беспилотие как фактор военного превосходства, мы будем давать правильные рекомендации разработчикам дронов. А дальше – вопрос оперативного насыщения войск качеством и количеством техники.
Если этого нет, то сколько бы мы ни клепали дронов, превосходства это не даст.
— И как у нас сейчас дела с кадрами?
— По-разному. Все неровно.
На уровне рядового и сержантского состава люди быстро учатся. Когда мы еще учили людей управлять "Мавиками" в нескольких километрах от ЛБС, мы обнаружили, что скорость освоения навыков там гораздо выше, чем в тылу, потому что жить хочется. Уже появился слой квалифицированных операторов, инженеров и ремонтников, но этого все равно мало и это все равно колхозный самоубуч.
С уровнем повыше пока у нас сложности. Но я все жду момента, когда у нас в генеральском конкурсе появится значимое количество людей, которые знают, как применять беспилотие в сочетании с другими средствами ведения вооруженной борьбы, чтобы добиваться результатом.
— В этом отношении на Белоусова возлагались большие надежды.
— Сейчас ему не до того, чтобы опереться именно в беспилотие. Сейчас он просто наводит порядок в Минобороны. И, что особенно меня радует в работе Белоусова, что у нас начали карать за вранье. Его тезис "Ошибаться можно – врать нельзя" начинает получать практическое административное воплощение. Липовые отчеты у нас теперь сопряжены с риском потери должности в лучшем случае.
Этот процесс пошел, результаты его видны. По крайней мере, движение информации стало более адекватно, чем полгода назад.
— Вы еще затронули тему новой мобилизации. От нее Москва всячески открещивается. Но, может быть, есть какие-то косвенные признаки того, что в 2025 году она все же состоится?
— Если мы успеем грамотно и на современном уровне освоить все преимущества войны дронов, нам мобилизация не понадобится. Во-первых, армии с беспилотниками в принципе не нужно очень много личного состава. Во-вторых, она несет меньше потерь. Дроны экономят жизни.
Грубо говоря, если у тебя есть возможность зачистить территорию до того, как подойдет штурмовая пехота, бойцы пройдут по ней как по паркету. Так, как Красная Армия наступала на Украине в 1944 году.
И наше руководство сейчас стоит перед вилкой: либо стремительно форсировать апгрейд военной технологии, либо стремительно насыщать армию людьми. Потому что сейчас людей действительно не хватает.
Кстати, это даже хорошо, что эти три года мы воюем в условиях, когда люди – дефицит. Потому что это приучает офицеров к мысли, что бойцов надо беречь. Им очень трудно дается эта мысль, но постепенно она становится общим местом.
— Допустим, у нас будет полностью беспилотная армия. Но штурмовиков все равно невозможно полностью обезопасить. Они будут уставать и получать ранения.
— Согласен. Но тут уже начнет работать большая математика. Я в этом смысле согласен с украинскими дроноводами, которые говорят, что если пехота вступила в стрелковый бой – мы уже где-то ошиблись или недоработали. Логика беспилотной войны такова, что стрелковый бой – это средство последнего шанса, когда все остальные технологии не сработали. Это правильный подход.
— Мы постоянно говорим о вероятном нападении Украины на Брянскую область до или сразу после инаугурации Трампа. В эти выходные в СМИ стали появляться более детальные оценки сил противника и направлений ударов. Если этой авантюры все же не будет, что должно произойти на фронте, чтобы мы перестали бояться этой угрозы?
— У командования ВСУ тоже есть выбор: рискнуть или не рисковать.
Оставлять все как есть и растаскивать резервы для затыкания дыр – это путь к поражению. Поэтому им нужно какое-то действие стратегического характера, чтобы перевернуть игровой стол. Но в случае с Брянской областью это точно будет последней ставкой, когда ты проиграл часы, кошелек, снял с себя крест и тебе только трусы снять осталось (смеется).
С Курской областью у Украины ничего не получилось. Это была неудача, близкая к катастрофе. Сам Залужный сказал, что до курской авантюры у них было главное преимущество в виде возможности маневра по внутренним операционным линиям (перебросить силы из-под Харькова под Херсон и обратно они могли быстрее, чем русские). А после того, как появился курский мешок, возможность маневра резервами сравнялось. И теперь работает принцип "где тонко, там и рвется".
Если Россия где-то прошла, то время для запечатывания этого прорыва у Украины уже такое уже. Поэтому после курской авантюры мы быстрее стали освобождать Донбасс .
С военной точки зрения нападение на Курскую область стало для Украины выстрелом в ногу. Будет ли выстрел во вторую ногу – посмотрим.
— А когда Украине точно придется "снимать трусы" и делать эту последнюю ставку?
— А этот момент уже наступил, потому что остановилось производство коксующегося угля под Покровском.
Я в августе и в сентябре много времени провел в Донецке . Там много говорили о том, куда пойдет армия России после очеретинского прорыва: на Покровск или на Курахово. Выбор был в следующем: или подрыв экономической мощи Украины (месторождения под Покровском очень важны), или безопасность Донецка. Судя по осенним событиям, выбор был сделан в пользу безопасности Донецка.
А сейчас, когда до падения Курахово остались считанные дни, можно будет и Покровском заняться.
И если падет еще и Покровск, цена вопроса поддержки Украины для Запада будет очень высок. Будет понятно, что Украина – это очень надолго. Она станет перманентно убыточным и токсичным активом.
Поэтому время для этих последних ставок настало. Вопрос для нас в том, какими они будут.
— И какие тут есть минимальные и максимальные ставки?
— Минимальная ставка – это выжить. В случае с Зеленским это не метафора. Понятно же, почему он, нарушая все правила, ушел в отказ по любым переговорам о переговорах. Как только запустится хоть какой-то переговорный процесс, он вообще не будет нужен никому и угроза его физической ликвидации возрастет кратно.
Его единственная ставка – сделать так, чтобы война не закончилась. Поэтому они так держат Курскую область.
Максимальная ставка у Запада была всегда одна и та же прямо с февраля 2022 года. Он рассчитывал, что внутри России что-то сломается. Было два момента, когда они были близки к успеху: осень 2022 года в связи с мобилизацией и лето 2023 года в связи с мятежом Пригожина. Но, как говорят в Америке: Close, but no cigar – близко, но не сыграла.
Подрыв внутренней стабильности в России – это единственная надежда Запада победить нас. Но я верю, что ничего у них не получится.
Кирилл Курбатов
|