Позорное это дело, расправа над книгой. Книга не кричит, не стреляет, и не лезет на глаза. Она молчаливо хранит идею. Захочешь поговорить, она с тобой поделится.
Если кто-то не согласен с концепцией, можно попросту закрыть книгу и не открывать ее никогда, или оспорить ее содержание, изложить собственные аргументы, если таковые найдутся. В конце концов, написать новую. Можно. Все можно. Недопустимо только одно — жечь книги, иначе, можно зайти в тупик, или развеять по ветру всю Библиотеку им. Ленина вообще.
Книга должна быть доступна. Ее нельзя запрещать. Такие запреты вызывают обратный эффект. И последнее: нравится нам это или нет, но История по своей сути объективной быть не может. Она продукт идеологии господствующего класса. Она субъективна, и не может претендовать на истину в последней инстанции. Меняется строй, меняется точка зрения на события, особенно современные или ближайшие к ним. Ревизии происходят с пугающим постоянством, и не нужно этому удивляться.
В недрах любой общественной системы (науки, в частности) всегда присутствуют ростки нового. Всегда. Сначала в виде ересь, потом в виде вполне развитого учения.
Разумнее было бы предоставить Василию Дрожжину право самому решать судьбу собственной книги и не преследовать его за убеждения. |