boris-yakemenko.livejournal.com 09.02.2015 16:53
Посвящается году литературы
В связи с годом литературы есть смысл поговорить о тех, кто сегодня присвоил это благородное слово и насильно всовывается нам ежедневно и ежечасно как, якобы, подлинная русская литература. Посмотрим. как они пишут, вернувшись к старой, но не утратившей актуальности, статье.
Есть люди, прикосновение к которым сродни прикосновению к философскому камню. И при жизни и после смерти. Сразу высвечиваются достоинства и недостатки прикоснувшегося, возникает игра света и тени, отчетливо видны трещины и морщины.
Таков был Солженицын. Обсуждать его личность, его значение после смерти ринулись на страницы газет и журналов те, чье мнение его вообще никогда не могло интересовать. Некоторые из обсуждателей, несомненно, это понимают, но ведь пишут они не ради того, чтобы фамилия великого писателя еще раз впечаталась в память, а ради того, чтобы впечаталась своя. Ему то все равно, а им то жить еще да жить… И сразу стало ясно, кто есть кто.
Разумеется, в авангарде этого процесса оказался Быков-Зильбертруд. О Солженицыне он отписался и откомментировался, по обыкновению, в один день сразу в нескольких изданиях. «Газете», «Собеседнике», «Независимой», «Комсомолке». Словам тесно – мыслям просторно. Даже очень просторно, так как их, по обыкновению, немного, они одинаковы и беспокойно кочуют, как половцы, из издания в издание уже давно. Итак, путеводитель по однодневным бессмыслицам сделочного литератора. Не бойтесь, их немного. Четыре. Как четыре благородные истины у буддиста.
Бессмыслица первая. В России убеждения ничто, масштаб – все.
«Здесь на убеждения не смотрят и уважают не за них»… Только масштаб Россия по настоящему и ценит» (Газета.)
«Здесь ценятся не убеждения, а масштаб». (Собеседник).
«Россия ценит не убеждения, а профессиональную состоятельность и масштаб (НГ) (немножко разжижил и без того негустую субстанцию).
Бессмыслица вторая. В России не любят идеологию. И пусть это, как обычно, голословное лганье (вспомним хотя бы совсем неидеологизированную сталинскую эпоху), тем не менее, как говаривал кумир фашиста Лимонова (друг Быкова-Зильбертруда) Геббельс «Врите, врите, врите – что-нибудь да останется». И врет.
«Порок системы - полная невосприимчивость к идеологиям» (Собеседник)
«Россия страна … аморфная. Здесь не уважают идеологию» (Газета)
«Россия не особенно идеологизированная, ценят не идеологов, а профессионалов» (Комсомолка)
Бессмыслица третья. У нас на равных конкурируют палачи и жертвы.
«За право называться символом России не конкурировали бы на равных палачи с жертвами». (Газета)
«В списке кандидатов на … «Имя России» на равных соревнуются Ленин, Сталин, Николай II, Высоцкий и Грозный». (Собеседник). (То же самое, только определения заменены именами) (Собеседник).
И, наконец, все банальности вместе сошлись в журнале «Огонек» (№33) в одном абзаце и выглядит это самоподставление бесподобно. Поясню, как ему это удалось. А дело в том, что «Огонек» вышел на несколько дней позже, и поэтому у нашего плодовитого было время перетащить основные тезисы из разных файлов в один. Итак, абзац. Полный. Во всех смыслах:
«Россия, думается мне, совсем не идеологическая страна: здесь не ценятся ни убеждения, ни факт их наличия. (См. Мысль №2 сразу из трех газет). Палачи здесь свободно выпивают с жертвами и не могут понять: за что же это ты меня? как же это я тебя? Здесь за право называться символом Отечества свободно конкурируют Сталин и Николай II, Ленин и Иван Грозный... (Мысль №3 из двух газет. Правда по дороге из одного файла в другой куда то делся Высоцкий) Россия ценит другое—масштаб личности и силу выражения; здесь властителем дум становится тот, кто очень хорошо делает свое дело. (Мысль №1 из трех газет)». Конец цитаты. Дальше идет традиционный плач о нашей неудачливости, всегда завершающий подобные опусы.
Иными словами, во всех газетах и журнале одно и то же, несколько убогих бессмыслиц, надерганных у себя же, только пережевано немного по-разному. Как же нужно не уважать, за какое же быдло надо держать читателя, чтобы бесконечно тасовать эту крапленую колоду и совать, совать, совать. Как бы вы отнеслись к хозяину, который, пригласив в гости, в десятый раз выливал бы недопитый чай назад в чайник, доливал сырой водой и поил опять всех, при том, что этот чай и в первый раз уже нельзя было пить? Но ведь так нужны деньги и слава. А пока разберутся да выплюнут да ругнутся да ответят, он уже ускачет далеко вперед, налепит везде еще одну и ту же статью, «переменив кое-где глаголы из первого лица в третье», налжет, нахамит в Интернете, поистерит по-бабьи и никакой Ахиллес не догонит эту увесистую черепаху.
Кстати, все сказанное не значит, что у Быкова всегда все гармонично. Есть и несогласованность с самим собой, трагическая разделенность. Ах, он весь такой противоречивый. В тех же статьях в одной у людей «вместо убеждений труха» (Газета), а в другой в тот же день «у людей вместо позвоночника труха» (Собеседник). Ну, понравилось пришедшее с утра слово «труха». Сам он себя относит, очевидно, к трухоустойчивым организмам. Также трудно понять, о чем все-таки книга Солженицына «Двести лет вместе». Ибо в статье «Газеты» она «не о еврейском, а о русском вопросе», а в «Собеседнике» она же «о невосприимчивости к идеологиям».
Так что секрет прост. У них, вечных потерпевших от режима, вообще все просто. Это в газетах они бесконечно рассказывают, как их притесняют, унижают, обижают, душат, как им тесно среди нас, как они много трудятся. На самом деле все гораздо проще. Написал, переиначил, поврал и в газету. Пришла премия от дружков из высоких кабинетов – закипела работа. Наваял подвальный вышибала, протеже Зильбертруда Прилепин очередной текстик – обязательно опубликуем, может хоть кто-то прочтет, да и кормиться ему нужно. Ну и так далее. И даже не догадываются, как этот балаган выглядит со стороны. Плохо выглядит. Неказисто.
Не случайно он сам называет себя "меч, закаленный в г...не". Так и есть.
|