«Вечером, 23 апреля, украинский пропагандист и народный депутат Антон Геращенко отказался от запланированных на 18:30 теледебатов на телеканале «112-Украина» с медиаэкспертом Анатолием Шарием» – сообщает «Русская весна» .
Самое интересное произошло накануне.
У Антона Юрьевича не было аппетита, и он даже отказался от обеда, закрывшись в своем кабинете, начал тщательно готовиться к телеэфиру. И тут он заметил, что разговаривает сам с собой, такого за ним раньше не водилось, но тот, внутренний Антошка стучался в мозг Антона Юрьевича, явно рассчитывая, что будет услышан.
– Не делай глупостей, ты итак уже совершил их достаточно, – вещал внутренний собеседник.
– Но я должен ответить на его выпады, – возражал чиновник. – Что обо мне подумают люди?
– Я тебя умоляю. Хуже о тебе уже подумать нельзя, – возразил Антошка.
– Я выполняю свой долг, – тут же ответил Антон Юрьевич.
– Какой долг? У тебя совсем крыша поехала? Твой долг подставлять людей под пули?
– Нет, – испугался чиновник. – Они сами виноваты… Они сепаратисты, предатели и они сами…
– Сами, сами… Что ты заладил, как попугай? По твоей логике, они сами себя сжигают, сами себя обстреливают, сами сводят счеты с жизнью. Ты же знаешь прекрасно, что это не так, – рассердился Антошка. – Давай поговорим начистоту, без свидетелей.
– Ты что, моя совесть?
– Какая совесть? – захихикал Антошка. – Ты ее уже давно потерял и она к тебе не вернется, даже если будешь грызть землю, тебе ее не вернуть. Она – девушка гордая, к таким, как ты, не возвращается. Я – твой внутренний предохранитель. Хочешь, расскажу, что с тобой будет, эдак, через годик?
– Нет, – вскрикнул Антон Юрьевич, не на шутку испугавшись. А потом, вдруг, неожиданно расплакался. Сперва, он тихо всхлипывал, затем, сняв очки, начал кулачками тереть глаза.
– Не верю, – насмешливо произнес знаменитую фразу внутренний собеседник.
На что, наш чиновник разрыдался по-настоящему, словно он уже стоял перед Трибуналом и умолял отменить смертную казнь.
– Ладно, не реви, все равно, никто не видит, – попытался утешить своего хозяина Антошка.
– А ты?
– Я – не в счет. Москва слезам не верит.
Антон Юрьевич резко перестал выть и со страхом замахал ручонками:
– Ты что? Не говори таких слов. Меня могут тоже… Если услышат…
– А что, хороший фильм, – ничуть не смутился Антошка. – Сколько раз мы его с тобой смотрели? А этот, помнишь, «С легким паром»? Каждый Новый год… Да, были времена, – мечтательно ответил собеседник чиновника и замолчал.
Антон Юрьевич покрутил головой, осматривая кабинет, но никого не увидел. «Со мною что-то происходит. Ко мне мой старый друг не ходит», – стал кто-то напевать у него в голове.
– Эй, ты здесь? – дрожащим голосом спросил чиновник.
Но ему никто не ответил. «Наверно, я схожу с ума, – с ужасом подумал бедолага. – Нет, я не могу идти на эфир. А вдруг кто-то услышит мои мысли? Ведь, все советское запрещено, я сам за это голосовал. И тогда они внесут меня в тот список». Эта мысль была настолько не выносима, что наш герой чуть не лишился чувств и стал похож на медузу, распластавшуюся в кресле. Его последний друг – внутренний Антошка, покинул своего хозяина бесследно и он, лишившись какой-либо опоры, остался одни на один с суровой реальностью, которая со временем раздавит и его, как букашку.
|