Запад поразил воображение наших верхних классов и заставил перестроить всю нашу народную жизнь с величайшими жертвами и большой опасностью для нее. Из России текут реки золота… и стране в таком положении придется отказаться от соблазна, или обречь себя на вечный плен.
Знают ли в Москве, чего хотят? Какие цели ставятся во внешней и внутренней политике?
Талейраны из Донецка/Луганска вчера поставили на уши русскоязычную блогосферу, «признав» Крым частью Украины. Народ хватался, кто за сердце, кто за парабеллум, а немалое число глубоких независимых авторов, написавших как же все это мудро и правильно, навсегда сгинуло в окопах диванной войны. Кто же будет отвечать и оплакивать? На самом деле, как выяснилось уже сегодня, ДНР/ЛНР войти желают, но, конечно, в Россию. Коей и Крым принадлежит. Ошалевшие от перестановок слагаемых местами авторы пишут, что и это новое прочтение так же мудро, как старое.
Если серьезно, то, думается мне, если где и накосячили, то отнюдь не в Донбассе. И косяк этот такого рода, что заставляет задуматься, уж не на кофейной ли гуще рассчитываются хитрые планы? Невозможно планировать, не зная принципов планирования. Нельзя вести переговоры, не зная, чего ты хочешь на самом деле. Невозможно дойти туда, не знаю куда.
Сенсорно-этическое руководство России сильно властными и собственническими инстинктами, а также эмпирическим опытом (давно здесь сидим) и опытом традиции (всегда здесь сидели). Но Запад поставил Россию перед фактом такой игры, где эмпирика и инстинкты не работают. Такого рисунка игры никогда не было (эмпирика не работает) и это игра на будущее (инстинкты не работают). Справиться с ситуацией возможно, подключив логико-интуитивный контур общества.
Беда в том, что логик, в представлении нынешней власти, это враг народа (расстрел), а интуит – психически нездоровый человек (лечебница).
Между тем, расстрелянный ЧК в 1918 г. логик и интуит Михаил Осипович Меньшиков, мог бы дать современному правительству следующий совет:
«Запад поразил воображение наших верхних классов и заставил перестроить всю нашу народную жизнь с величайшими жертвами и большой опасностью для нее. Подобно Индии, сделавшейся из когда-то зажиточной и богатой страны совсем нищей, Россия стала данницей Европы во множестве самых изнурительных отношений. Желая иметь все те предметы роскоши и комфорта, которые так обычны на Западе, мы вынуждены отдавать ему не только излишки хлеба, но как Индия, необходимые его запасы. Народ наш хронически недоедает и клонится к вырождению, и все это только для того, чтобы поддержать блеск европеизма, дать возможность небольшому слою капиталистов идти нога в ногу с Европой. XIX век следует считать временем постепенного и, в конце, тревожно быстрого упадка народного благосостояния в России. Из России текут реки золота на покупку западных фабрикантов, на содержание более чем сотни тысяч русских, живущих за границей, на погашение долгов и процентов по займам, неисчислимое количество усилий тратится на то, чтобы наперекор стихиям, поддерживать в бедной стране богатое культурное обличье небольшой группы. Если не произойдет какой-нибудь смены энергий, если тягостный процесс подражания Европе разовьется дальше, то Россия рискует быть разоренной без выстрела. Оскудение, захватив раньше всего прикосновенный к Европе класс, доходит до глубин народных, и стране в таком положении придется отказаться от соблазна, или обречь себя на вечный плен».
Существует пропагандистский тезис о «допустимым уровне конфронтации с Западом». С военной точки зрения тезис абсурден. Нельзя отбиться от ракет палками, воевать с флотами на утлой лодчёнке. Дырявым веником не пробить композитную броню. Но этот тезис столь же абсурден и с социально-экономической точки зрения.
Правящий класс, соблазненный жить по стандартам своего противника, и оплачивающий своему противнику такое содержание за счет народа, точно так же обречен на поражение и конечный плен, в котором будут предусмотрены значительно менее высокие стандарты содержания.
|