В настоящее время в российских элитах разгорается война за русский шельф. Эта война накладывается на уже подспудно начавшуюся войну ключевых северных держав за тот же русский шельф.
Пояснял ситуацию в эфире "Русской службы новостей", РСН (13 августа 2012 г.).
Стенограмма эфира:
Юрий Крупнов: Третий тип новостей – фундаментальный, потому что, на самом деле, мы и даже без отпусков в рабочей ситуации пропускаем вещи, о которых пишут, но которые нам не очень всем понятны. Вот, скажем вещи, связанные с арктическим шельфом. 2-го августа, если брать конкретный новостной повод, т. е. 10 дней назад Медведев назначил руководителем рабочей группы по подготовке программы освоения шельфа Аркадия Дворковича. В этом смысле это, на мой взгляд, фундаментальная новость, в том числе и имеющая кадровое значение, поскольку, на мой взгляд, здесь происходит очень серьезное столкновение в наших элитах вокруг вопроса вообще шельфа. Потому что есть две «партии», если так можно назвать. Вот одна, которую, как мне кажется, представляют Дворкович и Медведев, – это партия, которая заинтересована в том, чтобы под триллионы свободных на сегодня на мировом рынке денег западного капитала, по сути, шельф подарить. Там понятно, что и нам какие-то крохи перепадут, останутся и т.д. И есть партия государственническая, которая достаточно, может быть, и невнятно выступает, точнее я надеюсь, что она есть, но, судя, по отдельным заявлениям, и в том числе и Путина. Он, кстати, в мае проводил соответствующее мероприятие уже как Президент. И он в начале апреля как Председатель Правительства это обсуждал. И государственническая позиция, которая связана с тем, что это фундаментальная, сложнейшая проблема на 30-40 лет освоения арктического шельфа, по сути, это наша энергетическая и экономическая безопасность в районе 25-го-40-го гг., просто критическая. И это нам нельзя отдавать. И вопрос встаёт в плоскости допускать-не допускать частые компании и ограничивать западные. И в этом смысле, как я понимаю, Дворкович и Медведев и Правительство все очень заинтересованы в том, чтобы запустить туда частные компании, а, соответственно, Путин и отдельные, возможно, кто-то около Путина, те, кто видят, что нельзя этого допускать, поскольку, на самом деле, и с частными компаниями придет иностранный капитал. И сами частные компании у нас – очень сложное явление.
Наталья Гончарова: Такая теория заговора.
Юрий Крупнов: А понимаете ставки очень высоки.
Наталья Гончарова: Вы говорите, по сути дела, про тот самый пресловутый раскол тандема.
Юрий Крупнов: Да, но мне здесь важен не сам тандем, то есть я не политолог, чтобы разбираться в каких-то перипетиях. Мне важно другое. Вы поймите. В мире реально триллионы свободных денег. Потому что все рынки упали, не то что упали, убиты. Вкладывать куда-то в промышленность, или скажем в нынешнюю промышленность, или, скажем, вкладывать в ипотеку и жилищное строительство США ну все это уже никто не вкладывает. Дома рушат по всему США и т.д. Гигантское количество свободных транснациональных корпоративных средств, средств сумасшедших капиталов.
И их нужно куда-то вкладывать. Есть континентальный шельф, арктический шельф, который в значительной мере, пока мы не проиграли, не упустили, и не надо это проигрывать, принадлежит России. И вот это собственно, то, куда надо вкладывать гигантское количество денег, ну и, конечно, для того, чтобы потом все дивиденды получать самим.
Наталья Гончарова: Я хотела бы уточнить. То, что Вы описываете, как это оптимальнее назвать? Это противостояние бизнес-элит, или другая ситуация: кто-то разбазаривает богатства, а кто-то…
Юрий Крупнов: Я не хотел бы примитивизировать ни, допустим, Дворковича…я не хочу сказать там кто-то враги, не враги. Дело не в этом. Всё гораздо глубже и страшнее, потому что на самом деле я понимаю логику Медведева и Дворковича. Потому что Они говорят: технологий у нас нет, машиностроение убито, Britishpetroleum, помните в Мексике, какой страшной была экологическая трагедия, которая, собственно и до сих пор продолжается, а уж мы то с нашими плохими технологиями ничего не умеем, да и денег у нас очень мало мы здесь не сможем накопить, мировую надо элиту привлекать денежную, в том числе, а ей надо что-то отдавать. Поэтому давайте мы всех пригласим, им отдадим, а нам что-то достанется. Это позиция, прежде всего, технологической слабости, неверия в технологический суверенитет России. Вторая позиция понимает, что как в Сахалине было с соглашением о разделе продукции, которую мы чуть-чуть отыграли в 2003 г.- 2005 гг., когда мы все отдали и мы еще очень долго должны быть должны.
Наталья Гоначарова: Насколько сильна эта вторая позиция?
Юрий Крупнов: На мой взгляд слабовата, её надо резко усилить.
Наталья Гончарова: Другой вопрос Медведев и Дворкович итог вот этого Вашего рассказа это самостоятельные игроки?
Юрий Крупнов: Они, поскольку слабые в этом плане с точки зрения технологического суверенитета, они, конечно, слабые игроки. Они, конечно, представляют западный транснациональный капитал. Это, с моей точки зрения, очевидно. Еще раз повторяю, не в том плане, что они там как-то там брутально куплены, стоят на службе. Я говорю более сложную вещь, что они не верят в технологический суверенитет России, не понимают, как этот технологический суверенитет России обеспечить, а другая позиция, которая пока слабая, она смотрит на то, что это шельфовое освоение – для нас уникальный шанс выстроить своё уникальное машиностроение.
Вы знаете, вот например, берем Ханты-Мансийский Автономный Округ начала 1989-х гг., когда мы ничем не владели, Козырев стоит в МИДе и т.д.. Я вот помню был на одном совещании высокопоставленных нефтяников и были там высокопоставленные нефтяники типа Salomon Brothers. И, по сути речь о чем шла: по типу мы Вам продаем нефть, а мы вам все даем машиностроение, вплоть до шмоток и вплоть и еды. То есть Вы нам нефть, а мы вам все наши товары и продукты. И вот эта колониальная, по сути, политика, которая вполне может повториться на том, что мы должны оставить нашим внукам. Потому что если нам наши отцы буквально в 1960-х-1970-х гг., разрабатывая тюменскую нефть, тюменский газ, нам оставили то, за счет чего мы неплохо, кстати, живем, что мы оставим внукам? А шельф это и есть наше наследство, то, как мы относимся к нашим внукам. Поэтому либо мы это сдадим, либо будет выстроена государственническая позиция, которую нужно выстраивать. Она очень слабая пока..."
|