Выступление лидера перед преподавателями и студентами Кембриджского университета. | Каддафи Говорит | Книги

Добрый вечер, уважаемые профессора и сыновья мои студенты Кембриджского университета.

Спасибо за приглашение выступить перед вами. Несколько месяцев тому назад я получил такое же приглашение от Оксфордского университета.

С его студентами я говорил по спутниковой связи. Сегодня я имею честь выступать перед вами, используя тот же самый метод коммуникации.

Я очень счастлив, что студенты столь престижных университетов, как ваш и Оксфорд, да и многих других университетов во всем мире проявляют столь активный интерес к насущным проблемам нашего времени, которые касаются каждого из нас.

В нашем мире возникает много вопросов. Порой они кажутся далекими от тех мест, где мы с вами живем. Но все они, тем не менее, так или иначе сказываются на нашей жизни.

Как теперь принято говорить, мир стал единой деревней, и эта глобальная деревня должна привести в порядок свои дела. Ее народам нужно жить в мире и согласии, сотрудничать друг с другом, а не воевать и не разрушать эту свою деревню, ибо другой такой нет во всей Вселенной. Глядя на галактики, мы понимаем, что наша солнечная система – это всего лишь пылинка в бесконечном мироздании. Даже наша галактика, не говоря уже о солнечной системе, на самом деле микроскопически мала.

Однако мы представляем собой единственную известную нам разумную жизнь во Вселенной. И от этого всего делается грустно. Как могло случиться так, что единственный известный нам разумный вид живых существ не способен жить в мире и согласии?

Как можем мы воевать друг с другом, угрожая уничтожить нашу собственную крохотную планету?

Я надеюсь, что круг людей, которым свойственно это чувство, будет постоянно расширяться.

Ваша просьба ко мне выступить здесь перед вами является доказательством того, что ради решения наших общих проблем мы, все люди, нуждаемся в том, чтобы узнавать и понимать друг друга. Сам характер современности в сочетании с информационной и коммуникационной революцией способствует сокращению расстояний. Каждое событие, как бы далеко оно ни происходило, воздействует на нас.

В соответствии с вашей просьбой, я в своем выступлении коснусь нескольких важных тем.

Двадцать седьмого числа этого месяца в Ливии, в городе Серт состоится международная конференция, которая предпримет попытку найти решение незатухающего конфликта в Дарфуре. Я решил затронуть этот вопрос, поскольку он вызывает сегодня озабоченность во всем мире.

Как будущим лидерам, от решений которых будут зависеть судьбы ваших стран, я думаю, вам будет интересно познакомиться с моими взглядами на эту проблему.

Надеюсь, что вы передадите эту мою точку зрения в средства массовой информации, донесете ее до участников международной конференции и мировой общественности. Я считаю, что проблема Дарфура так же, как и многочисленные другие проблемы Африки, это, в первую очередь и главным образом, вопрос межплеменных отношений. Вы удивитесь, а может быть и рассмеетесь, узнав, что все началось там с драки из-за верблюда, которая превратилась сегодня в международную проблему.

В Африке живут тысячи племен. Они враждуют друг с другом из за пастбищ и источников воды. Континент был поделен на 50 государств и каждое из этих племен оказалось разделенным сразу между несколькими странами. Теперь они хотят воссоединиться.

Племенные проблемы невозможно прекратить.

С наступлением прогресса они исчезнут сами по себе. Когда народы Африки выйдут из примитивного состояния, исчезнет и сам трайбализм и межплеменные конфликты.

Ошибка состояла в том, что межплеменным конфликтам был придан политизированный характер. Драка из-за верблюда превратилась в проблему международного масштаба.

Сколько было таких столкновений, которые вспыхивали и затухали, так и оставшись неизвестными для нас! Тогда почему же проблема Дарфура оказалась столь политизированной и интернационализированной?

Здесь выступают на первый план амбиции великих держав, в которых весомую роль играет нефть. Именно в них причина эскалации этого конфликта, из-за которой возникает потребность в международных силах, в воинских контингентах великих держав, что в свою очередь позволяет им получить свою долю в местных запасах нефти. Мы не слишком удалимся от истины, если скажем, что именно державы, имеющие экономические интересы в этом регионе и на континенте в целом, дергают веревочки конфликта в Дарфуре.

Возможно, до сих пор вы этого не слышали. Тем более важно, что вы слышите это сегодня из моих уст.

Я знаю Африку. Я проехал всю ее. Я знаком с африканскими государствами, с их границами и племенами. Я единственный человек в мире, который проехал более 20 тыс. километров по африканским дорогам. Я встречался с крестьянами, возделывающими свои земли, видел пастухов на их пастбищах, входил в хижины африканцев. Мне знаком их жизненный уклад.

Я наблюдаю африканские проблемы и события со времен Кениаты, Насера и Хайле Селассие.

Никто из современных лидеров даже не видел этих людей, а я отслеживаю африканские проблемы еще со времени их правления.

Межплеменные распри вспыхивают и сходят на нет. Они не приобретают международного масштаба. Но сегодня некоторые из них интернационализируются. Никакие межплеменные проблемы в Африке не должны политизироваться и интернационализироваться, поскольку такие методы чреваты опасными последствиями. Проблема Дарфура не носит политический, социальный или даже экономический характер.

Это просто локальный межплеменной конфликт между земледельцами и скотоводами. Везде в мире и во все времена между земледельцами и скотоводами возникали проблемы.

Но ведь их можно решить с помощью усилий местных или племенных посредников. В племенах имеются собственные укоренившиеся традиции и обычаи. Вы, возможно, не знаете, что в Дарфуре, несмотря на то, что он является частью Суданской республики, есть свои короли и султаны. Да, в этой республике имеется множество королевств и султанатов.

Таков бытующий у нас в Африке племенной строй.

И это хороший общественный строй, заслуживающий уважения. Если бы решение этого вопроса было отдано в руки местных королей и султанов, конфликт уже был бы разрешен.

Но вмешательство региональных и мировых держав парализовало местные общественные силы, которые в противном случае могли бы сами справиться с проблемой.

В Дарфуре много бедных и голодных людей.

С интернационализацией дарфурского конфликта в регион начала поступать помощь от иностранных государств и международных организаций. Бедняки были счастливы и благодарили Бога, за то, что у них появилась проблема международного масштаба, ибо теперь благодаря ей они смогут получать международную помощь. Мы, таким образом, способствовали продолжению конфликта. Международная помощь лишь подлила масла в огонь. Люди покидают свои деревни, чтобы поселиться в лагерях. Они делают вид, что бежать сюда их заставили война и насилие.

Но это не так.

Они приходят только для того, чтобы получить гуманитарную помощь от ООН, стран-доноров и международных благотворительных организаций. Днем они приходят за доставляемой для них едой и одеждой, а вечером возвращаются домой, неся с собой то, что в течение дня удалось добыть в лагерях, которые и созданы-то были с единственной целью – получить международную помощь.

Эти люди надеются, что проблема Дарфура будет сохраняться вечно. Исчезнет проблема – исчезнет и помощь. А они хотят, чтобы она продолжала поступать. Так кто открыл шлюзы? Это сделали мы.

Если бы не было международной помощи, и если бы мы доверили самому народу Дарфура решать свою проблему, то не было бы нужды в лагерях, создаваемых с единственной целью – получать гуманитарную помощь. Определенная часть людей хотела бы, чтобы проблема сохранялась как можно дольше, чтобы они могли и дальше получать помощь извне.

Кроме того, есть местные лидеры, ранее пребывавшие в полной безвестности.

А когда какой-нибудь никому не известный учитель, чиновник или молодой офицер получает шанс выступить по телевидению перед всем миром от имени своего племени или повстанческого движения, он видит в этом момент личной славы, хотя стремление к такого рода мимолетной славе свидетельствует лишь о нарушении психического равновесия личности.

Никому не известный человек получает теперь возможность появиться на телевидении и говорить с экрана о маргинализированных, эксплуатируемых и угнетенных людях. Но это лишь расхожие клише.

Маргинализация населения, отсталость и нищета свойственны не одному только Дарфуру. Таковы реалии всего третьего мира, погрязшего в отсталости из-за своего колониального прошлого. И вот мы видим, что этот доселе неизвестный человек вдруг оказывается всемирно известным лидером. Его умоляют сесть за стол переговоров. Но он отнюдь не стремится к разрешению проблемы. Если она будет решена, он опять вернется в безвестность, никто в мире не станет больше слушать его речей, он перестанет разъезжать из страны в страну, выступать в американском Конгрессе или перед Европейским парламентом.

Телеканалы перестанут брать у него интервью, и новости о нем не будут передаваться со спутников во все уголки земли.

Этот человек будет хотеть, чтобы проблема как можно дольше оставалась неразрешенной, чтобы он продолжал купаться в лучах своей эфемерной славы. Вот почему я считаю, что племенные проблемы такого толка следует игнорировать. Не нужно политизировать их и возводить до международного уровня. Пусть племена воюют. В конце концов они сами найдут решение.

Как я уже сказал, у них есть султаны и вожди племен, и они не первый раз ссорятся между собой. У этих племен всегда были споры и разногласия. Но они решаются на местном уровне, и человечество редко узнает что-либо о них, если только не происходит их политизация и интернационализация.

Проблема Дарфура состоит не в конфликте между белыми и черными, как кое-кто утверждает, и не в столкновениях между африканцами и арабами. Арабы – это те же африканцы. Суданские арабы – это африканцы. Я знаю эти племена. И вам тоже известны главные из них. В племенах масалит, рузейкат, загава или фур невозможно отличить арабов от неарабов. Просто невозможно! Они вступают в смешанные браки. Все они мусульмане-сунниты. Все они говорят на арабском языке. Всем им понятен местный диалект.

Для них, по существу, нет разницы между арабом и неарабом, чернокожим и нечернокожим. Они практически одинаковы. Заметить различия между ними очень трудно, а то и просто невозможно. Племя масалит – это изначально выходцы из города Меслата в Ливии. Их считают африканцами, хотя корни у них – арабские.

Они пришли из Ливии. В Ливии, Чаде и Судане живут тысячи выходцев из племени загава. Весь этот район полностью однороден. Племя рузейкат живет как на севере, так и на юге Дарфура, и никому не под силу определить, являются ли они арабами или неарабами, африканцами или неафриканцами. Таково истинное положение вещей в этом регионе.

Существует конфликт между крупнейшими мировыми игроками, такими, как Америка и Китай.

Вы должны знать, что каждый из них стремится получить в свое распоряжение как можно большую долю территории и нефтяных богатств этого региона. И это крайне опасно. Все империалистические державы, подталкиваемые национальными амбициями, хотели бы закрепиться здесь.

Они также заинтересованы в дальнейшем обострении проблемы, чтобы иметь возможность под личиной миротворчества ввести сюда свои войска. Это тоже крайне опасно. Поведение мировых держав предосудительно и аморально. Но экспансионистские амбиции являются неотъемлемой частью самой природы всех империй, и мы должны полностью отдавать себе отчет в наличии этих амбиций. Это все, что мне хотелось сказать по поводу Дарфура.

Помимо Дарфура, есть еще ряд вопросов, которые вы просили меня осветить. К ним, в частности, относится ближневосточный конфликт и проблема Палестины.

Прежде всего, я хотел бы, чтобы вы знали, что я изучал историю и очень хорошо знаком с прошлым самого этого региона и населяющих его народов. Палестинцы и израильтяне – двоюродные братья. У них общие предки. Все они семиты. Арабский и иврит – родственные языки. Земля, называемая Палестиной или Израилем – это их общая историческая родина.

Палестинцы и израильтяне могут жить в мире. Ни одна из этих двух сторон не может требовать исключительного права на обладание территорией, расположенной между рекой Иордан и побережьем Средиземного моря. Ни одна из сторон не имеет права объявлять в одностороннем порядке о создании своего государства на этой земле. Именно по этой причине арабы и не признают так называемый Израиль – государство, провозглашенное в одностороннем порядке на спорной территории. Ни одна из сторон не имеет права присваивать себе эту территорию и называть ее своим именем. Это неправильно, отсюда и отказ признать это государство.

Это сходно с тем, что произошло на Кипре. Когда была провозглашена Турецкая Республика Северного Кипра, никто, кроме самой Турции, ее не признал. А причина состояла в том, что народ Кипра – это и турки-киприоты, и греки-киприоты. Он – их общая родина. Никто из них не имел права в одностороннем порядке провозглашать собственное государство и давать ему собственное имя. Потому-то ни одно государство и не признало это образование на Кипре. К сожалению, они признают Израиль. Нужно, чтобы был единый стандарт.

Непризнание Турецкой Республики Северного Кипра должно автоматически означать непризнание какого бы то ни было государства, созданного на спорной территории Палестины. Была допущена грубейшая ошибка, когда в 1948 году одна сторона объявила о создании на спорной территории своего государства.

Но даже если отвлечься от того, что случилось в прошлом, мы должны признать, что стоим сегодня перед лицом реальной проблемы. И ее невозможно решить в помощью тех средств, которые я наблюдаю сегодня. Во-первых, так же, как и проблема Дарфура, она является объектом манипуляций.

Трагедия палестинцев и трагедия, пережитая ранее евреями, эксплуатируются сегодня в узкокорыстных целях.

Политические партии и кандидаты в президенты используют эти трагедии для политической пропаганды в предвыборных целях. Нещадно эксплуатировалась проблема Ближнего Востока и в годы холодной войны в период противостояния между США и НАТО, с одной стороны, и СССР и Варшавским договором, с другой стороны. Каждая из сторон использовала ее в собственных интересах. Им было наплевать на интересы палестинцев и израильтян. И те, и другие были их жертвой. Это они сражались и погибали. Американцы, советские и французы не гибли в этой войне. За все платили палестинцы и израильтяне.

Вы, вероятно, знаете, что речь идет об очень узкой полоске земли. Возле Калкилии расстояние от реки Иордан до кромки побережья Средиземного моря составляет не более 15 км. В этом районе никак не может существовать два государства. Даже одно государство не может быть шириной в 15 км.

Если создать на Западном берегу палестинское государство, то и Тель-Авив и другие прибрежные города окажутся в пределах зоны поражения пулеметного и артиллерийского огня из орудий средней дальности. Все воздушное пространство окажется под его контролем.

Если начнется война, это государство можно будет перерезать пополам.

Точно так же, половина предполагаемого палестинского государства, то есть Западный берег, будет полностью отделена от сектора Газа. Как может существовать государство, часть которого расположена на Средиземном море, а другая – на Западном берегу реки Иордан?

Добавьте к этому присутствие внутри Израиля более миллиона палестинцев, при том, что число их быстро растет и в скором времени удвоится. В будущем в Израиле будет жить три-четыре миллиона палестинцев. Все это означает, что Израиль не может называть себя чисто еврейским государством. Известно, что палестинское население Израиля растет гораздо более высокими темпами, чем еврейское.

В государстве, которое евреи называют Израилем, живет миллион палестинцев, которые спокойно и мирно сосуществуют со своими соседями. Это прообраз того решения проблемы, каковым является создание единого государства.

В Палестине должно быть одно государство. И не важно, как оно будет называться. Его можно назвать Израилем, можно – Палестиной, но как бы оно ни называлось, оно должно быть общим государством евреев и палестинцев. Уже сегодня для этого существует наглядный пример. Миллион палестинцев являются гражданами Израиля и живут без всяких проблем бок о бок с евреями.

Насилие исходит не от них, а от тех, кто живет за пределами Израиля. Проще говоря, эта полоска земли между рекой Иордан и побережьем Средиземного моря слишком узка, чтобы вместить сразу два государства. Решение состоит в создании единого демократического государства. Все мы во всем мире должны оказать давление на ту из сторон, которая придерживается методов дискриминации по религиозному, расовому и языковому принципу.

Есть государства, которые пережили свое время и со временем исчезнут совсем. Они никогда не должны препятствовать установлению прочного мира между израильтянами и палестинцами, которым предстоит сосуществовать друг с другом.

Вы, возможно, знаете также, что арабы и евреи всегда уживались друг с другом. Когда арабов изгнали из Андалузии, вместе с ними оттуда изгнали и евреев, и арабские страны предоставили последним кров и защиту. Даже когда ок. 72 г. н. э. римляне разрушили Иерусалим, евреи в поисках приюта бежали на Аравийской полуостров.

Я хочу сказать, что на протяжении всей истории арабы защищали евреев и от преследования со стороны римских императоров, и от насилия со стороны готов в Андалузии. Эти два народа – двоюродные братья. У пророка Авраама было два сына: Измаил, предок арабов и Исаак, предок евреев.

Иаков сын Исаака был известен также под именем Израиля, которым было затем названо и государство. Так что, они родственники и гораздо более близкие, чем кое-кто полагает.

А вражду между ними посеяли другие державы, преследуя собственные интересы. Им нужно вновь зажить вместе в едином государстве.

Я написал Белую книгу, в которой призываю к созданию Изратины – государства, одна половина названия которого взята у Израиля, а вторая – у Палестины. Я надеюсь, что у вас имеется английский перевод этой книги. Книга содержит в себе призыв к созданию единого демократического государства.

Первые выборы в нем предлагается провести под наблюдением ООН, а после этого его граждане будут продолжать совместно существовать бок о бок друг с другом. И не важно, будет ли его президент евреем или палестинцем, мусульманином или христианином. Пусть этот вопрос решается волеизъявлением самого народа.

Сегодня в Израиле существуют арабские партии, в кнессете есть депутаты-арабы. То есть, уже существует реальный пример для подражания. На Западном берегу палестинцы и израильтяне неразрывно вплетены в общую ткань. То же самое относится к Газе. Демографически они уже интегрированы. Израильские предприятия зависят от палестинской рабочей силы в секторе Газа и на Западном берегу. Между ними происходит обмен товарами и услугами. Они полностью взаимозависимы. Есть множество вещей, включая культуру, которые сближают палестинцев и израильтян. Я призываю к созданию единого государства для того, чтобы положить конец конфликту. Однако для этого необходимо выполнить ряд условий.

Во-первых, беженцы, изгнанные в 1948 году, должны вернуться в свои дома. Это их право. Им нужно позволить мирно возвратиться домой в свои деревни, к своей земле.

Во-вторых, это новое государство не должно располагать оружием массового уничтожения. Ни одно государство в этом регионе не должно его иметь. Не важно, кто будет править им, Арафат или Аббас – оно должно быть свободным от ОМУ.

Вот что я хотел сказать по вопросу о Палестине. Я призываю вас прочесть Белую книгу под названием «Изратина».

Вы интересовались моим мнением о реформе ООН. На протяжении многих лет мы слышали о существовании настоятельного желания реформировать Организацию Объединенных Наций, однако единственный вопрос, который за все это время был поднят в данной связи, это вопрос увеличения числа постоянных и временных членов Совета Безопасности. Но это – выстрел мимо цели. Реформировать следует всю Организацию в целом.

А ООН не сводится к одному только Совету Безопасности. Это еще и Генеральная Ассамблея, и Международный Суд, и ЭКОСОС, и Совет по опеке, и ЮНЕСКО, и ЮНИСЕФ, и ФАО и все остальные учреждения системы ООН. Нынешнее положение вещей является недемократическим, незаконным и нелегитимным. Человечество должно изменить его. Сложившееся сегодня положение представляет собой диктатуру и не служит делу мира. Оно, напротив, носит террористический характер, угрожающий мирной жизни.

Так называемый Совет Безопасности не является советом, который обеспечивает безопасность. Это – совет террора. Он узурпировал власть в ООН и во всем мире и без всяких оснований присвоил ее себе, совету ограниченного состава, контролируемому пятью его постоянными членами, обладающими правом вето.

Потому-то малые страны и не доверяют ни Совету Безопасности, ни ООН. Подобные вам просвещенные интеллектуалы разделяют мнение о том, что в свете той роли, которую играет Совет Безопасности, и того состояния, которое переживает ООН, никто не может чувствовать себя в безопасности.

Это ощущение еще больше усугубилось в результате разгрома и оккупации Ирака, Афганистана и Югославии. Почему к США и Соединенному Королевству не были применены положения статьи VII Устава ООН, когда они незаконно вторглись в Ирак?

Совет не мог этого сделать, потому что эти страны имеют право вето. Они способны «утопить» любую резолюцию. Но тогда это – не совет международной безопасности, ибо он по самому своему характеру не является международным. Это – совет только тех, кто в него входит, и действует он в их интересах.

Мы выступаем за реформу ООН, и единственный способ ее осуществить – это демократизация Генеральной Ассамблеи – Всемирного парламента. Парламент является законодательным органом, то есть органом, уполномоченным издавать законы. Совет Безопасности в этом случае будет представлять исполнительную власть.

Исполнительный орган обязан выполнять решения законодательной власти. Можно ли себе представить, чтобы британское правительство стало издавать законы и поручать Палате общин проводить их в жизнь?

Все обстоит наоборот. Парламент издает законы, правительство применяет их на практике. В ООН же исполнительная власть, то есть Совет Безопасности принимает законодательство и просит парламент в лице Генеральной Ассамблеи выполнять его указания.

Другими словами, телега ставиться впереди лошади. На самом деле все должно обстоять совершенно обратно тому, как это делается сегодня.

Нации мира объединились, чтобы создать ООН. Генеральная Ассамблея является единственным органом, где представлены все члены Организации. Ради сохранения демократических принципов она должна стать органом, наделенным всей полнотой власти.

Когда Генеральная Ассамблея утверждает применение санкций к тому или иному государству, последнее будет вынуждено подчиниться, потому что решение по этому вопросу было принято сообществом наций на демократической основе. Есть что-то в высшей степени несправедливое в том, что два или пять государств навязывают свою волю Совету Безопасности, а затем заявляют, что их решение было принято во имя соблюдения норм международного права. Какая ложь!

Если целью является настоящее реформирование ООН, то тогда полномочия Совета Безопасности должны быть переданы Генеральной Ассамблее.

Применение положений главы VII Устава ООН должно стать прерогативой Генеральной Ассамблеи. Только ей должно принадлежать право принимать обязательные резолюции.

Совет Безопасности должен стать инструментом для осуществления резолюций Генеральной Ассамблеи.

Если порядок вещей останется неизменным, многие страны выйдут из состава ООН, и будет создана новая Генеральная Ассамблея угнетенных и сытых по горло прежней несправедливостью.

Нынешние международные механизмы разрушатся. Все дела совершаются в обход независимых механизмов, созданных международным сообществом на свободной основе. Фабрикуется новый устав, опирающийся на прецедент.

Многочисленные прецеденты выливаются в новый устав ООН, в основе которого лежат несправедливость, подавление и агрессия. Устав ООН запрещает угрозу силой или ее применение.

Но сегодня мы постоянно сталкиваемся с применением силы или угрозами применить ее.

Уставу ООН пришел конец. Содержание нового неписанного устава, основанного на прецеденте, составляют меры, которые были приняты против Ливии, Панамы, Ирака, Югославии, Афганистана и других стран. Безраздельно господствует право сильного, и его приходится соблюдать. Мы все жаждем верховенства международного права, но сегодня прав тот, кто силен.

Право сильного возобладало над международным правом, именно ему принадлежит теперь приоритет. Разве может кто-нибудь поверить словам великих держав о свободе, демократии и правах человека, когда все они пользуются тираническими методами?

Поэтому я еще раз повторяю, что высшие органы международной организации, ее Совет Безопасности и Генеральная Ассамблея должны претерпеть процесс демократизации.

Вопросы демократии рассматриваются и в моей Зеленой книге. Надеюсь, вы сможете найти ее экземпляр на английском языке. Я ничего не изобретал и не придумывал для своей Зеленой книги. Я лишь прочитал всемирную историю и последовал опыту, накопленному человечеством. Я увидел причины войны и мира, счастья и горя, внутренних и внешних проблем и свел их воедино в своей книге.

Демократия – сложное слово. Оно состоит из двух слов: «демо», что означает народ, и «кратия» – стулья или сиденья. Его смысл состоит в том, что народ всегда должен заседать во власти.

Настоящая демократия означает, что народ должен быть единственным обладателем власти. Народ имеет право принимать законы и устанавливать правовые нормы. Народ имеет право устанавливать тот режим правления, который сам изберет для себя. Народ – хозяин. Суверенитет народа нельзя узурпировать и передать его в руки нескольких индивидов, называющих себя правительством или представителями.

Теория представительства вводит в заблуждение народы всего мира. Никто не может представлять народ. Представительство – это подлог. Народ существует сам по себе, так зачем ему нужен кто-то, кто будет его представлять?

Кто будет мечтать от имени народа?

В мечтах и чаяниях не может быть представительства. Они принадлежат каждому отдельному человеку. Народ должен сам управлять своей политической, экономической и общественной жизнью и выражать свои желания напрямую, без посредников. Есть государства, в которых живут десятки миллионов людей.

Но все они представлены несколькими сотнями депутатов парламента, то есть один депутат парламента представляет миллионы людей. Как он может это сделать? Как один человек может выразить чаяния такого множества людей? Кто сказал, что эти миллионы человек хотят того же, что этот один депутат?

Это – фальсификация воли народа. Этот один человек может представлять лишь самого себя. Взгляните на Великобританию. Люди выходят на улицы, чтобы выразить протест против политики, которую поддерживают члены парламента. Если эти парламентарии являются истинными представителями народа, то почему же тогда народ вынужден выходить на демонстрации?

Американский народ выступает против войны в Ираке, а Конгресс поддерживает ее. Значит Конгресс не представляет свой народ. Американский народ требует, чтобы войска покинули Ирак, а администрация хочет, чтобы они там оставались. Конгресс принимает решение вернуть их домой... Другими словами, существует огромная пропасть, разделяющая народ и его представительные органы.

Представительство, таким образом, является фальсификацией воли народа. Так говорит Зеленая книга. Настоящая демократия находит воплощение в народных собраниях и народных комитетах. Все взрослое население, все мужчины и женщины являются членами народных конгрессов, которые единственные имеют право принятия решения.

Сейчас все население Ливии разделено на тридцать тысяч коммун, каждая из которых состоит из ста человек. Эти три миллиона человек осуществляют власть в Ливии.

Остальное население страны относится либо к несовершеннолетним, либо к престарелым и поэтому не может принимать участие в этом процессе. Три миллиона членов тридцати тысяч коммун вырабатывают программу действий общества, определяют внутреннюю и внешнею политику страны на предстоящий год.

После этого они собираются уже для пересмотра ранее принятых решений. Я хочу сказать, что истинная демократия может реализоваться только через народные конгрессы и народные комитеты. Без них демократии быть не может.

Этим, мне кажется, я ответил на все заранее заданные мне вопросы. Я надеюсь, что мы еще встретимся снова. Я готов и впредь встречаться с вами, когда мне позволит время. Я всегда готов обсудить интересующие вас вопросы и любые темы, которые вы захотите поднять в разговоре со мной. Если у вас есть еще вопросы, я готов их выслушать.

Первый вопрос от кандидата философских наук Майкла. Тема вопроса – международные отношения Ливии.

Спасибо, брат лидер. Я был удостоен чести возглавить группу из 25 студентов Кембриджского университета для участия в мероприятиях, проходивших в Ливии в феврале и марте нынешнего года.

Мы провели там прекрасное время. Огромный интерес вызвало обсуждение недавних перемен во внешней политике Ливии. В своем исследовании я сосредоточил внимание на ливийско-американских отношениях, в особенности в девяностые годы и в последнее десятилетие.

Как ливийская, так и американская сторона с оптимизмом комментируют улучшение отношений между двумя странами. Совсем недавно было высказано новое пожелание продолжать улучшать эти отношения. Но позвольте мне процитировать высказывание вице-президента США Дика Чейни на этот счет: «Мы свергли иракское правительство. Саддама Хусейна больше нет.

Он в тюрьме и отстранен от власти. От его правления не осталось и следа. Каддафи в Ливии внимательно следит за происходящим.

Он следит также за ситуацией в Афганистане. Через пять дней после ареста Саддама Хусейна он заявил, что Ливия откажется от обладания оружием массового уничтожения. То же самое повторил и Ваш сын, Сейфульислам Каддафи. Это было проявлением политической слабости». Я полагаю, что в свете того, что Вам удалось достичь, Ливия будет чувствовать себя более спокойно и безопасно. Я считаю, что она выведена из поля политической напряженности.

Не могли бы Вы, брат лидер, рассказать, чем было мотивировано это решение и что стоит за улучшением ливийско-американских отношений? Каково нынешнее состояние этих отношений? Какова их дальнейшая тенденция?

Лидер: Спасибо за вопрос и за то, что вы посетили Ливию.

Всякий раз, когда что-либо происходит, люди пытаются использовать это в своих интересах. Но никто не пытается сделать этого до самого события.

Почему Чейни не сказал того, что вы здесь процитировали, до принятия Ливией этого исторического решения? Почему не заявил, что мы, мол, своими действиями в Ираке в течение пяти месяцев заставим Ливию отказаться от ее ядерной программы? Почему он этого не сделал?

Да потому что не мог. Он выступил со своим заявлением после того, как мы приняли это решение, и использовал его в своих целях. Хотел бы сообщить вам, что президент США лично признал, что до принятия этого решения переговоры с Ливией шли в течение девяти месяцев. На протяжении этих девяти месяцев мы нигде не объявляли о том, что Ливия, крупнейшие мировые державы и МАГАТЭ ведут переговоры о закрытии ливийской ядерной программы. В то время Саддам Хусейн еще не был свергнут, и Ирак еще не подвергся вторжению.

Если мы боялись Америки, то почему на протяжении тридцати лет работали над этой программой? Мы не боялись ее и во времена Рейгана, который, как впоследствии оказалось, выжил из ума, страдая болезнью Альцгеймера, о чем мы, кстати, предупреждали американцев.

Мы говорили, что человек не в своем уме. Берегитесь того, что он может сделать! Тогда они смеялись над нами, но в конечном счете должны были признать, что Рейган действительно страдал слабоумием и что все его действия были следствием болезни Альцгеймера. В течение всего этого периода безумства мы не боялись флотов, направляемых Рейганом в наши территориальные воды, а продолжали развивать нашу программу.

В то время в мире было очень модно добиваться приобретения оружия массового уничтожения. Многие страны пытались приобрести ядерное оружие. Спустя некоторое время мы поняли, что нашу программу обнаружили. Часть оборудования была конфискована.

ЦРУ представило нам записи встреч между нашими представителями и рядом известных специалистов-ядерщиков. Нам сообщили, что наша ядерная программа перестала быть секретом и что было бы разумнее начать переговоры с США и Великобританией.

Мой друг Блэр тоже прислал ко мне своего представителя, чтобы сообщить о том, что наша программа разоблачена и что наши центрифуги конфискованы. Тогда мы поняли, что продолжать программу будет практически невозможно. Кроме того, нас беспокоила мысль о связанных с ней огромных затратах. А кроме того, зачем нам нужно производить атомные бомбы? Для чего? Если кто-то скажет, что Ливия собиралась подвергнуть ядерной бомбежке Израиль, наш ответ будет очень прост: в Израиле проживает миллион палестинцев.

Неужели нам придет в голову сбросить бомбу на три миллиона евреев и миллион палестинцев? В случае атомной бомбежки Израиля не уцелеют ни Западный берег, ни сектор Газа.

Нанеси Ливия ядерный удар по Израилю, и под угрозой окажутся Сирия, Ливан, Иордания и даже Египет. Это снимало с нас все подозрения.

Кое-кто заявляет, что Ливия могла бы применить свое атомное оружие. Но зачем бы мы стали это делать?

Европа перестала быть колониальной державой. Европа – наш друг, который сотрудничает с нами. Мы не стремимся создать стратегический альянс между Африканским и Европейским союзами. Мы обсуждаем вопросы торговли, капиталовложений, защиты окружающей среды, средиземноморского партнерства и сотрудничества в рамках экономических учреждений. Европа уже не та, что была во времена Гитлера и Муссолини.

Ни одному человеку в здравом рассудке не придет в голову мысль о том, что Ливия может применить ядерное оружие против Европы. Кроме всего прочего, в Европе есть немало государств, которые дружат с Ливией. Так что использование ядерного оружия на этом фронте исключено. Может быть, мы стали бы его производить, чтобы использовать против Америки? Во-первых, у нас полностью отсутствуют средства, которые могли бы доставить бомбу к берегам Америки.

А во-вторых, какой разумный человек додумается до того, что Ливия со своей атомной бомбой, ну путь даже десятком бомб, станет нападать на США, которые в ответ способны применить против нее десять тысяч таких бомб? Даже мысль об этом невозможна. Нужно быть сумасшедшим, чтобы напасть на такую страну, как США, Россия или Китай, каждая из которых располагает тысячами атомных бомб.

Может мы замышляли применить атомную бомбу в Африке?

Но Африка – это наш континент. Мы являемся составной частью процесса ее строительства.

Оценив таким образом международную ситуацию, мы поняли, что идея о реализации собственной ядерной программы – это всего лишь дань моде. Как я уже сказал, в то время каждый хотел получить собственную атомную бомбу. Но это время прошло.

Пакистан создал атомную бомбу. Почему? Потому что такое оружие производит Индия. Можно допустить, что для поддержания равновесия сил в отношениях между двумя странами обе они должны обладать равными вооружениями. Но это создает крайне опасную ситуацию.

Мы против любых видов оружия массового уничтожения: ядерных, биологических, химических, – и надеемся, что программы разработки этого оружия будут закрыты во всем мире. Мы никого не боимся. Мы боимся только Бога. Этот человек, которого вы процитировали, как его?

Дик Чейни? Это его собственный взгляд на вещи, такой же как у Рейгана. Молю Бога, чтобы его не поразил тот же недуг, что и Рейгана, и желаю ему всяческого здоровья. Я знаю, что у него уже было пять операций на сердце.

Надеюсь, что его высказывания не являются следствием психической неуравновешенности. Как бы то ни было, давайте допустим, что Дик Чейни прав. Но разумно ли для небольшой страны, как Ливия с ее пятимиллионным населением, оказаться в конфронтации с такими супердержавами, какой является Америка, обладающая десятками тысяч ядерных зарядов, МБР, авианосцами и атомными подводными лодками? Что плохого в том, что маленькая страна решила избежать конфронтации с такой могущественной державой? Это лишь доказательство мудрости и мужества. По собственной воле мы решили предпринять определенные действия и по собственной же воле решили отказаться от них.

Вопрос: Брат лидер, Вы заявляли о том, что хотели бы, чтобы Африканский союз превратился в Африканские соединенные штаты. Как вы считаете, достижима ли эта цель в ближайшие десять лет или нет?

Лидер: Очень даже возможно. Почему нет? Мы, африканцы, следуем примеру Европы. В Европе много стран, которые еще совсем недавно вели друг против друга разрушительные войны. Война роз, тридцатилетняя война, семилетняя война, первая и вторая мировые войны унесли десятки миллионов жизней. Европейцы пережили все эти войны, и несмотря на это, пришли сегодня к выводу о том, что их интерес состоит в объединении. Мы следуем их примеру. Кроме того, африканцы – это не воюющие друг с другом государства.

Африка – это единая чернокожая нация, состоящая из тысячи племен.

Мы уже едины. Мы – это единый континент с этнически однородным населением. Даже цвет нашей кожи отличает нас от жителей других стран и континентов. Глобализация и ее вызовы делают невозможным выживание обособленных национальных государств.

Если даже Германия, Великобритания, Франция и Италия – эти крупнейшие державы – не могут жить вне единого европейского сообщества, то что говорить тогда о крохотных и слабых африканских странах? Их будущее связано с африканским сообществом будь то в форме Африканского союза или Африканских соединенных штатов. А его создание будет зависеть от тех усилий, которые приложат африканцы для реализации этой идеи.

Вопрос: Брат лидер, спасибо за то, что Вы уделяете нам так много времени. Этот вопрос от африканского отдела Би-би-си. Вы говорили о том, что Африканский союз перерастет в Африканские соединенные штаты. А мы хотели бы спросить Вас о перспективах арабского единства. Позвольте нам выразить свое восхищение Вашим мужеством, мудростью и желанием добиться этого единства.

Лидер: Я не уверен, вопрос ли это, или комментарий к сказанному.

Хотел бы заметить, что история человечества распадается на несколько этапов. В ней был религиозный этап, националистический этап, этап демографии или материальных интересов.

На религиозном этапе объединение людей происходило на религиозной основе независимо от языка, национальной принадлежности и прочих признаков. Такой была Священная римская империя, Исламская империя, Оттоманская империя и т. п. На этапе национализма сформировались национальные государства: Германия, Италия, Турция, Иран и т.д. К сожалению, оба эти этапа закончились, а арабы так и не сумели добиться единства ни на религиозной, ни на национальной основе.

Сегодня мы вступили в новую эру, эру демографии, глобализации и общих материальных интересов. Сегодня уже трудно говорить о единстве между Ливией и Ираком, Сирией и Марокко. Как африканские страны, Ливия и Марокко станут частью объединенной Африки. Никто не может сегодня говорить о единстве вне рамок более широкого африканского сообщества. Кто станет говорить сегодня о единстве между Европейским союзом, Новой Зеландией и Австралией?

Это невозможно. Географические условия диктуют необходимость региональных объединений. Сегодня существуют АСЕАН, СНГ на территории бывшего Советского Союза, Африканский союз, Европейский союз, США.

К объединению движутся и страны Латинской Америки. Мир, таким образом, будет поделен на семь или десять больших групп, союзов, мегасообществ, которые в будущем придут на смену национальным государствам. Даже число валют в мире сократится до десяти или семи.

Таким же будет и число центральных банков.

Мир обретает новую конфигурацию. В этом новом мире очень трудно говорить о единстве арабов, строящемся на национальной основе. Надеюсь, что арабы откликнутся на мой призыв присоединиться к Африканскому союзу и сформировать внутри него арабский африканский союз. Посредством этого арабы объединятся с Африкой.

Две трети арабов являются африканцами. Оставшаяся треть – это жители Азии, Аравийского полуострова, Залива и района Благодатного полумесяца. Единственным решением для арабов является присоединение к Африке.

В сегодняшнем мире не осталось места для разговоров об объединении на религиозной или национальной основе. Единственная концепция, имеющая сегодня право на жизнь состоит в создании мегасообществ на основе общих демографических и материальных интересов.

Вопрос: Брат лидер, Вы мужественно боролись с диктатурой. Вы выступили с призывом к созданию свободного мира в интересах всех народов. Каково Ваше мнение о положении в Ираке и о том, что там делает Америка?

Лидер: Все в мире знают, что происходит в Ираке.

Мир определил свое отношение к этому. Вторжение в Ирак было ошибкой. И США, и Великобритания признали свою ошибку. Настало время исправить ее. Они ведь заявили о том, что по имеющимся у них разведданным Ирак обладает оружием массового уничтожения. Ирак подвергли инспекции, затем нападению, затем расчленению и выяснили, что такого оружия там нет.

Они признали свою ошибку и выразили в связи с этим свое сожаление. И это действительно достойно сожаления.

Целый народ был обречен на страдание, целая страна подверглась разрушению из-за того, что поверили слуху или лжи. Как может великая держава, постоянный член Совета Безопасности предпринимать столь опасные действия, руководствуясь неподтвержденными слухами или предположениями? Как может мир со спокойной совестью смотреть на то, что подобные действия предпринимаются по столь эфемерному поводу? Признав ошибку, те, кто ее совершил, должны отказаться от ее продолжения.

Единственным решением здесь было бы уйти из Ирака и оставить все решать самим иракцам.

Координатор студенческого союза Кембриджа:

Благодарю Вас, брат лидер за то, что Вы пришли к нам на встречу. Спасибо Вам за все Ваши комментарии. И прежде всего, хотелось бы поблагодарить брата лидера Муаммара аль-Каддафи за то, что он почтил нас своим присутствием.

Лидер: Спасибо, надеюсь, что мы еще встретимся, если будет на то Божья воля.