|
Михаил Хазин , "Мировой кризис" – worldcrisis.ru 26.03.2015 06:51
О проблемах эмиссионных механизмов, связанных с Бреттон-вудской финансовой системой
Многочисленные рассуждения о причине современного кризиса, которые можно найти и в научной, и в научно-популярной, и просто развлекательной литературе, и в СМИ, обладают, в подавляющем большинстве, одной специфической особенностью: они неявно предполагают, что кризис должен закончиться. То есть, что, рано или поздно, тот (или те) фактор, который его вызвал, закончит свое действие и экономика начнет «нормально» расти. Слово «нормально» здесь взято в кавычки не случайно, поскольку что это такое, в общем, никто не знает. Олег Григорьев, например, сегодня считает, что экономический рост вообще не является нормой, а некоторым исключением из правил, а в обычной ситуации экономическая система видоизменяется практически без объемного роста.
Мне такой подход, в настоящее время, во всяком случае, не кажется правильным, поскольку наши же исследования 2000-х годов, опирающиеся на выводы ещё Антонио Серра и Адама Смита, показывают, что для нормального роста необходим ресурс расширения рынков сбыта или же факторы, которые могут, пусть на время, создавать иллюзии такого расширения. Например, снижение стоимости кредита или стимулирование частного спроса. Но самое главное другое - тот анализ, который был нами проведен за последние 15 лет показал, что ресурс расширения рынков сбыта, за счет которого осуществлялся экономический рост с 1981 года (начала «рейганомики»), на сегодня практически полностью исчерпан. И значит, возобновление устойчивого экономического роста без принципиальной смены экономической парадигмы невозможно. То есть сегодня экономический рост точно не является нормой.
Целью настоящей статьи является описание того, как этот процесс проявляется для нормальной хозяйственной деятельности в части получения дохода/прибыли. Начнем мы наш анализ с того, что напомним, что в 1944 году, на Бреттон-Вудской конференции, были приняты новые правила функционирования мировой (ну, точнее, до 91 года половины мировой) финансовой системы, с созданием ряда принципиальных институтов (МВФ, Мировой банк, ГАТТ/ВТО). Главной их целью было обеспечить максимально плавный рост долларового оборота на все большее количество стран. При этом необходимо учитывать одно важное обстоятельство.
Дело в том, что расширение долларового оборота означает, что все большее и большее количество активов монетизировалось, капитализировалось и оборачивалось в долларах. Но увеличение активов неминуемо ведет к необходимости эмиссии долларов, которая резко выросла с 1945 года по сравнению с предыдущим периодом. Это даже вызвало проблемы в 70-е годы, впрочем, тонкости этого момента не входят в задачу настоящей статьи. Главное здесь то, что эмиссия осуществлялась не просто так. Новые активы, которые появлялись либо внутри долларовой системы (например, в результате монетизации и капитализации услуг), либо вовне (например, включение в долларовый оборот таких активов, как недра стран б.СССР) имели своих владельцев (бенефициаров). И вся система бреттон-вудских институтов, включая эмиссионный центр - ФРС США, которая с 1944 года работает не только как национальный, но и как международный институт, решала, в том числе, крайне важную задачу: как «справедливо» поделить образующиеся эмиссионные доллары между владельцами новых активов и собственно США. В частности, для России этот вопрос сводился, в том числе, к определению системы приватизации и капитализации сырьевых компаний.
Отметим, что именно возможность получения такой доли от эмиссии и стала главным привлекательным фактором для элит многих стран по вхождению в долларовую зону. Именно за счет распределения этих эмиссионных долларов и появились миллиардеры во всех странах Восточной Европы и б.СССР - другого источника просто не было. И, кстати, отсюда сразу следует, что рассчитывать на то, что эти люди вдруг станут патриотами своих стран, достаточно наивно - поскольку в рамках получения своей «доли» от эмиссии они взяли на себя серьезные обязательства (широкой публике, разумеется, не известные).
Это, конечно, очень увлекательная тема, но не она является главной в настоящей работе. Нас интересует очень простое обстоятельство: в результате расширения долларовой зоны в ней все время образуется избыток эмиссионных долларов, которые создают «эмиссионный доход». Суть его в том, что попытка проследить возникновение этого дохода за счет «поворота» финансовых потоков назад, в прошлое, ни к чему не приведет - он получилась не в результате чьей-то хозяйственной деятельности, а в результате денежной (долларовой) эмиссии. Причем, в отличие от нормальных колебаний денежной массы, которые приводят как к появлению, так и к уменьшению объема денег, здесь имеет место постоянный и, как будет видно в дальнейшем, не маленький поток.
Я специально не проводил исследований по величине этой прибыли. Задача это сложная, поскольку нужно научиться отделять денежную эмиссию от кредитной (связанной с деятельностью банков по мультипликации наличных денег) и четко определить переход капитала в доход всей экономической системы. Ни та, ни другая задача не имеют общепринятой методики расчета, и любые попытки предложить такие методики и сделать на их основании выводы, будут крайне уязвимы для критики, в том числе, носящий далеко не конструктивный характер. Но, с точки зрения общеэкономических рассуждений, вывод тут совсем простой и однозначный - в экономической системе все время появлялся дополнительный доход.
Впрочем,один пример, который показывает не только масштаб явления, но и сложность с его оценкой, привести можно. После кризиса «доткомов» в 2000 году и повторного обвала биржи в сентябре 2001 года, которые, в общем, оформили «закрытие» процесса появления в (уже) мировой экономической системе новых материальных активов, главным источником таковых стал будущий частный спрос. Именно он, кстати, позволил увеличить стоимость недвижимости в США. Оформлялся этот спрос в росте долга американских домохозяйств, который, перед кризисом 2008 года составлял до 1.5 триллионов долларов в год, что, к слову, превышало 10% ВВП США на тот момент.
При этом, к слову, денежной эмиссии вообще не происходило, денежная база в США почти все 2000-е была меньше триллиона долларов (800 миллиардов на момент начала кризиса), весь оборот новых активов (долгов домохозяйств) обеспечивался за счет кредитной эмиссии, кредитный мультипликатор вырос до 17. А вот сразу после сентября 2008 года денежная эмиссия началась (пресловутые программы «ку», денежного смягчения), в этот момент и был окончательно оформлен эмиссионный доход, который привел к тому, что кредитный мультипликатор в США упал до, практически, 4, а денежная база выросла в четыре раза, до величины более 3 триллионов долларов.
Сегодня этот механизм больше не работает: при низком банковском мультипликаторе эмиссия неминуемо вызовет инфляцию, именно по этой причине ФРС в прошлом году и приняла решение о прекращении соответствующих программ. Правда, не полностью. Дело в том, что спрос домохозяйств в США, хотя и падает с 2008 года, но очень медленно. А вот долг их, незначительно упав после начала кризиса, больше не растет. Поскольку доходы тоже не растут (точнее, медленно падают), нужно искать источник покрытия расходов, который существенно превышают доходы. Таковым является бюджет США, расходная часть которого с 2008 года сильно выросла. Это значит, что его дефицит нужно пополнять в любом случае (альтернатива - резкое падение частного спроса, который является основой ВВП практически любой страны), соответствующие программы никто не отменял. И именно их наличие вызывает опасения у денежных властей США, которые все время напоминают о том, что рано или поздно наступит необходимость ужесточения денежной политики.
Мне кажется, что это произойдет, скорее, поздно (быть может, только после начала новой мощной эмиссионной волны), чем рано, поскольку повышение ставки неминуемо вызовет резкий рост процентных платежей для домохозяйств, что невозможно в условиях экономического кризиса. А вот необходимость их дополнительной поддержки может возникнуть и раньше.
Возникает вопрос, а нельзя ли проблему эмиссионного дохода просто свести к проблеме превышения частного спроса над доходами. К сожалению, это не так. Поскольку эмиссионный доход поступает в экономику через банки, они имеют достаточно много дополнительных инструментов для его доведения до хозяйствующих субъектов. Это и сокращение ставки кредитования, и изменение условий выдачи кредитов, и регулирование доходности разного рода ценных бумаг, и оценка рисков, и рейтинги и еще многое другое. Все это, формально, на объем расходов потребителей не влияет, однако масштаб цен затрагивает очень серьезно.
Возвращаясь к основной теме, следует сделать главный вывод: эмиссионный доход, который достигал последние десятилетия вполне приличных на общем экономическом фоне масштабов, больше в современной экономической системе не образуется. Но что это означает с точки зрения конкретного субъекта хозяйственной деятельности? Он находится в рамках сложных и длинных технологических цепочек, в рамках которых перераспределяется доход, образующаяся от продажи конечного продукта. Если эмиссионных денег в экономике становится меньше, то начинается конкуренция внутри технологической цепочки за перераспределение сокращающегося дохода.
При этом возникает ряд очень интересных вопросов. В частности, можно отметить следующие. Во-первых, не получится ли так, что сокращение эмиссионного дохода будет настолько велико, что «съест» всю образующуюся в экономике прибыль? Или, иначе, не получится ли так, что совокупные расходы экономики станут меньше, чем тот объем доходов, которые она генерирует? Разумеется, это вопрос куда более сложный, чем просто оценка масштаба объема эмиссионного дохода, поскольку в процессе кризиса будут сильно меняться все цепочки и структура издержек и доходов.
Во-вторых, не может ли так получиться, что объем расходов станет критическим для отдельных отраслей? Как это, например, было в авиаперевозках после 11 сентября 2001 года. И тогда вся современная авиация попадет в «ловушку «Конкорда» (ну, или, Ту-144), который, конечно, был самолет отличный, но вот только на рентабельность так и не вышел.
Еще один вопрос: если для какой-то отрасли вопрос встанет настолько критически, как она сможет выйти из ситуации? Возможно ли перераспределение дохода внутри технологической цепочки (чтобы более богатые и успешные поделились бы со своими более бедными поставщиками), или же отрасли будут закрываться по экономическим причинам? Насколько тут возможно вмешательство государства? Ну, и так далее.
Не исключены и процессы конкуренции между отраслями. Поскольку многие поставщики товаров и услуг работают на множество отраслей, сокращение базового дохода в рамках продажи конечного продукта приведет к тому, что все будут пытаться переложить издержки на тех поставщиков, у которых есть доходы от продаж в других, более успешных отраслях. Фактически, речь идет о том, что поставщики различного рода комплектующих будут вынуждены разрушать единые рынки и продавать свои товары и услуги по разным ценам на разных отраслевых рынках.
Ни только точных, но и даже самых предварительных ответов на эти вопросы сегодня не существует. Но абсолютно очевидно, что в достаточно обозримом будущем они станут весьма актуальны.
|
