civil-disput.livejournal.com 02.10.2016 09:55
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа».
А.С.Пушкин, Избранные сочинения в 2 томах, М. «Художественная Литература», 1978г.
Проблема несправедливо забытого родства – первое, что возникает перед взором исследователя русской культуры. Наш метод движения в потоке мировой истории складывался долго и все еще складывается усилиями многих живших до нас и живущих рядом с нами людей. Этот метод включает множество составляющих его аспектов, рассеянных в деталях повседневности. Делать по-русски, жить по-русски, это не хаотичный набор предрассудков, но и не сборник очевидных каждому русскому истин, это широкое, почти необозримое смысловое поле. Наконец, это нечто узнаваемое с первого взгляда, что вечно меняется и вечно остается собой.
Мы живем русской войной и торговлей уже очень давно и каждый день заново учимся так жить. Каждое новое событие проверяет наш метод на прочность. Психо-история интересуется не событиями, а формулой.
На Западе мы рано сталкиваемся с памятниками развитой до логики мысли, и потому вся дальнейшая история создает соблазн восприятия ее как стройный процесс, идущий от греков, что, впрочем, неверно. История России являет собой проблему иного рода. Здесь культура очень долго, до второй половины XIX века оставалась, по выражению Николая Бердяева, «безмысленной», лишенной рефлексии. Затем происходит резкий всплеск духовной активности в нашей стране, русская мысль становится синонимом мировой мысли, в которой русское начало растворяется. Как недостаток следов мысли, так и их избыток создают большую сложность для нашего предмета. И все же последние пять лет усилий нашего семинара не прошли даром.
Хотя далеко не все точки над „i“ расставлены, я готов предложить вниманию читателя портрет русской истории как мыслящего волевого субъекта – а именно так, по моему убеждению, стоит относиться к Истории, если мы хотим узнать о ней истину, а не придумывать мифы о том, чем нам хотелось бы ее видеть. История есть субъект, мыслящая себя формула, а не просто, «что случилось». Что случилось – следы изучаемого субъекта. В этих следах мы, подобно криминалистам, обращаем внимание на все типичное, повторяющееся, вне зависимости от смены действующих лиц и эпох, то есть всего того, что событийная история принимает за суть дела. Для нас же это не суть.
Я должен был остановиться на этих принципах, так как они мало известны за пределами семинара.
Многие факты указывают на южное побережье Балтики как на место зарождения субъекта русской истории. Здесь часть славянского населения Европы оказалась включенной в занятия морской торговлей и пиратством. Не исключено, что наряду с языческими верованиями, эти люди рано испытали влияние кельтской (ирландской) версии христианства – весьма далекой от римских и константинопольских образцов.
"Многое, что было в ходу у друидов, осталось и у этих проповедников. Они гадали по звездам, чертили таинственные рисунки, искали ответы в игре чисел. Чудный вид имели они: с длинными развевающимися волосами, опираясь на посохи, с кожаным мешком и мехом для вина на спине, по двое или в священном числе 12 они проходили страну; они были татуированы как волшебники, веки были окрашены красной краской, на лице были нарисованы затейливые фигуры; они носили с собой восковые дощечки и показывали на них в виде тайны искусство письма". – «Р.Ю.Виппер. История древнего мира. А.А.Васильев. История средних веков», М., «Республика», 1993 г.
Русы, жившие в современной Померании, вряд ли выделяли себя из более широкого мира Балтийской морской цивилизации, где кельтское начало было главенствующим. Они могли быть поли-язычным обществом и определенно были обществом городской культуры. У них рано сложилась самобытная система права, ориентированная на международную торговлю. Замечательным открытием нумизмата Филиппа Грирсона в 1970-х гг., когда в Европе проснулся интерес к дохристианской истории, стало обнаружение в «варварских правдах» Северной Европы списка точных эквивалентов любой домашней утвари, скота, потрав, увечий, и вообще всего, что могло стать предметом раздора, выраженного в мелкой римской монете или других единицах измерения. Позже русские правды использовали в качестве счетных единиц беличьи и собольи шкурки. Но самая важная особенность этих документов состояла именно в установлении точных эквивалентов типа «одна корова равна 36 цыплятам».
Причем, степень детализации, с которой авторы этих древних документов изучили важные для них вопросы, просто поразительна.
"Такая точность тем более примечательна, что касается не только телесных повреждений — отдельные компенсации предусмотрены за потерю всей руки, кисти, указательного пальца, ногтя, за такую тяжелую рану на голове, когда видна кость или мозг, — но и собственности личных домохозяйств. Раздел II Салической правды посвящен краже свиней, раздел III — краже рогатых животных, раздел IV — овец, раздел V — коз, раздел VI — собак, и всякий раз тщательно указывается разница между животными различного возраста и пола", – сообщает британский экономист Д. Гребер. Во всех указанных отношениях русские правды ничем не отличаются от ирландских или франкских.
Судя по описаниям германских хронистов, русские поселения напоминали греческие полисы. Их буйные элиты совмещали обязанности кормчих, военачальников, менеджеров и жрецов. Выходившие из русских портов корабли, разумеется, считались русскими. Но в море они становились одновременно зачинщиками и жертвами агрессии.
В итоге возвращавшийся из подобной экспедиции корабль мог вернуться в родной порт с другим экипажем, где выжившие пленники частично заменили погибших хозяев. В силу объективных условий балтийской торговли образца VI – XI веков, Русь едва ли придавала большое значение этническим различиям. Мы от рода русского, – так могли сказать о себе и бывшие датчане, и бывшие ирландцы.
Были ли русские народом, этносом? Я думаю, что термин «военно-торговая корпорация» гораздо более уместен.
"Мы от рода русского — Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Кари, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид — посланные от Олега, великого князя русского, и от всех, кто под рукою его, — светлых и великих князей, и его великих бояр, к вам, Льву, Александру и Константину, великим в боге самодержцам, царям греческим…"
Договор Руси с Византией 911 г. Начало. Памятники русского права. Выпуск первый. — М., 1952. — С. 6—14.
Таким образом, психо-история рисует существенно иной образ ранней Руси, нежели история традиционная. От этнически однородного народа-пахаря, мирно жившего в окрестностях Киева, не осталось и следа. Он залетных варягов, впрочем, тоже. В формулу ранней «дохристианской» и «дописьменной» истории добавились склонность к насилию, городскому быту, письменность, христианство и международное право.
Немногое может быть сказано о женском начале Руси в этот период. Известен один очень любопытный заговор, отсылающий наше воображение к ранним эпизодам русской истории.
"На море на океане, на острове на Буяне лежит бел-горюч камень; на сем камне… стоит стол престольный, на сем столе сидит красна девица. Не девица сие есть, а мать пресвятая Богородица; шьет она – вышивает золотой иглой, ниткой шелковою. Нитка оборвись, кровь запекись".
Богородица здесь предстает в образе греческой богини мойры. Мойра – это также и самое раннее в греческой культуре понятие судьбы. Считалось, что мойры постоянно прядут нить для каждого живого существа, включая людей и богов, и пока эта работа продолжается, у каждого есть какое-то место в жизни, но когда одна из мойр – Антропа решит, что пора обрезать спряденную нить, тогда и жизнь оборвется.
О мойрах слагались поэмы во времена Гомера, от которых до самой ранней Руси не менее четырнадцати веков.
Глубоки же воды нашего забвения.
По материалам лекций: 31. Философия Матери; 34. Долг и прощение долга. Вечный спор о деньгах, обществах и власти; 40. Витязь на распутье. Ученики чародеев.
|