Про главный фактор российской политики
Ну и да, после прошлого поста стоит еще раз сказать про тот «внешний фактор», который, фактически, и привели к завершению столь любимых местной элитой «вечных 2000-х». В которых эта самая элита и хотела провести конец своей жизни – а там уж и не важно ничего. Да, именно так: возникшая на волне «отрицания будущего» второй половины 1980 годов – а точнее, не просто отрицания, а уничтожения будущего, футуроцида и футурофагии – «новорусская власть» не могла мыслить иначе, как в русле «конца истории». То есть, в плане достижения некоего высшего состояния – «высшего» с т.з. представителей этой власти – после которого можно будет «просто жить». (Хорошо потреблять и не нести за это никакой ответственности.)
Напомню, что эта самая мечта о том, что «можно будет просто жить» – это тоже одно из базисных положений антисоветизма. (В противовес советской идеи «служения обществу».) В любом случае не ожидать чего-то иного от вылезших наверх в 1990 годы лиц было бы странно. И 2000 годы, казалось, это прекрасно демонстрировали: это был период колоссального, необычайного упивания текущим состоянием, время вопиющего безвременья, период, когда – как казалось – все «большие нарративы» ушли навсегда, и люди навсегда остались в рамках пресловутых «микрогрупп» с перспективой полной атомизации и «ухода в себя». (Например, в пресловутые «виртуальные миры» – каждый в свой мир.) Тем более, что – см. сказанное в прошлом посте – рост «нефтяных доходов» (если брать нашу страну) позволял (как опять же казалось) надеяться на то, что это будет если не вечно, то очень долго. Пока есть нефть. (А о том, что дальше будет, пусть думают другие поколения!)
Однако был в этом самом буйстве гламура и один очень интересный момент. Которому тогда не придавали значения – а зря. И состоял он в том, что все это «потребительское великолепие», во-многом, оказалось возможным только по одной причине. Причине, состоящей в том, что одна соседняя с нами страна все это время непрерывно наращивала свою экономическую мощь, перейдя от примитивной «сарайной сборки» с работающими за «миску риса» (на самом деле нет) вчерашними крестьянами вначале к современными конвейерным цехам. А затем – и к самостоятельной разработке конструкций и технологий.
Да, именно так: в 2000 годы уже появилось немало «чисто китайских» изделий – хотя, конечно, значительная часть продукции этой страны еще маскировалась «под Японию» или даже «под Европу». Но цены были уже не европейские – телевизор по 200 долларов при том, что в 1995 году подобный «аппарат» стоил 450 «баксов», а в 1990 – все 800 «баксов». («Первое удешевление», впрочем, было связано не с Китаем, а с Южной Кореей и Тайванем, ставшем к этому времени производителем микросхем.) Про более «примитивные» изделия – вроде одежды – и говорить нечего: уже с конца 1990 годов их стоимость упала в разы. (В результате чего если еще в 1995 покупка новых ботинок была «событием», то в 2000 купить кроссовки стало возможным «просто так». Хотя зарплата выросла не сильно.)
Собственно, именно начало массового производства Китаем и сделало возможным пресловутый «гламур». То есть – тот «шабаш потребления», который наличествовал в 2000 годы, причем не только и не столько «у нас». (На Западе это явление было еще более ярким.) Потому, что именно благодаря снижению той доли средств, которую человек тратил на покупку «обязательных товаров», у него оказывалось множество «денег на роскошь». На различные услуги, расцветающие пышным цветом (от «ногтевого сервиса» до «клининга»), на путешествия (и да, благодаря тем же «китайским товарам» стоимость отелей так же упала: стало возможным вместо реальной роскоши ставить «китайский пластик»), на различные концерты и фестивали, ну, и в общем, на все, чем запомнились нам те времена.
По существу, возник некий «эрзац-коммунизм», при котором чуть ли не единственным способом заставить людей тратить деньги стало навязывание им «искусственной стоимости». (Покупай сумочку не на рынке – а в бутике, где она в 100 раз дороже, хотя сшита в той же самой китайской мастерской. Даже ярлычок с европейским названием пришили там же.) Альтернативой стало прямое завышение ряда рынков – прежде всего, недвижимости – благодаря (судя по всему) неким аналогам картельных сговоров застройщиков. (А так же завышением стоимости продукции т.н. «естественных монополий», маржа которых поползла вверх чуть ли не по экспоненте.) И в целом нередки были ситуации, когда 90% цены – а то и выше – того или иного продукта формировалось в результате его «перепродаж и поставок» по логистической цепочке. (Проще говоря, китайский производитель отпускал его за 10 баксов, а в европейском магазине он стоил 100 и более евро.)
Подобная система выглядела идеальной с т.з. «хозяев мира». Однако в реальности – как это и бывает обыкновенно – ее результат оказался обратным ожидаемому. В том смысле, что экономическая мощь КНР выросла в разы, а т.н. «инженерно-научная» – думаю, что более, чем на пару порядков. (Еще раз: сейчас Китай способен производить практически все – от микрочипов до ядерных реакторов.) В то время, как европейская и американская научно-технические школы – которые в «эпоху гламура» оказались просто не нужными (а зачем, если все Китай делает) - погрузились в серьезный кризис. Про промышленность и говорить нечего...
То есть, за 2000 годы Китай поднялся от положения «тупого сборщика» продукции для «белых господ» до страны, способной к самостоятельному формированию научно-технического курса. И – что не удивительно – данное положение этим самым «белым господам» очень не понравилось. (Тем более, что они – в отличие от обывателей – прекрасно видели реальные последствия «гламуризации» собственных стран.) Впрочем, если честно, то главный вопрос тут был вовсе не в том, что нравилось, а что нет – а в том, что в конце десятилетия перед западными властителями однозначно замаячила черная тень Глобального Кризиса.
Все потому, что вторым фактором после появления Китая в плане формирования «потребительского бума» оказалась политика «вброса денег в экономику» – сиречь, наращивание долгов (и государственных, и частных) под выпуск «тех самых ценных бумаг», о которых уже столько было сказано. (Т.н. «финансовая магия».) Но бесконечно делать так нельзя, ну и т.д., и т.п.
Собственно, именно эти два момента: наращивание экономической – а точнее, производственной, связанной с реальным изменением мира – мощи Китаем и «обратное» превращение Запада из производителя в «мага», и стало главным основанием тех изменений, что пошли по всему миру после условного 2008 года. В том числе – и в нашей стране. То есть, еще раз: все то, что началось тут «после», оказалось исключительно «экзогенным» – «местные» (и элита, и народ) не приложили ко всему этому никакого усилия. На самом деле так бывает очень часто: если рядом с какой-либо «слабой системой» оказывается «система мощная», то она становится определяющей для этой «слабой системы». («Определение» это может работать по разному – но, в любом случае, оно окажется на порядок более значимым, нежели все «внутренние противоречия».)
Да, я скажу тут то, что может очень многим не понравиться – причем, и правым, и левым, а уж патриотам тем более. А именно: то, что происходит с нашей страной после 2008 года – это не столько «российская история», сколько история «западно-китайская». Потому, что именно ситуация на Западе (в США и ЕС), а так же в Китае создает основания для всех «внутрироссийских событий». (А так же событий у других постсоветских государств.) Потому, что на самом деле «освободиться от будущего» невозможно: тот, кто это сделает, просто потеряет «свое» будущее, и станет частью будущего чужого. Так и случилось с бывшими советскими людьми – в особенности теми, кто стал т.н. «элитой»: перейдя к «политике футуроцида», они, фактически, утратили субъектность во всемирно-историческом плане.
И поэтому – когда пришло время – им прямо было «указано» заняться тем, чем они не хотели заниматься никогда: «возвращением в историю». То есть, переходом от приоритета «личного потребления» – от всех этих дворцов, лимузинов, яхт, от красования на форумах и встречах («вместе с настоящими хозяевами мира»), от любования собственными фигурами в роли «вождей русской демократии», таких умных, обаятельных и утонченных (недаром ботокс кололи) по сравнению с «грубыми совками» – к началу выстраивания того, чего они ненавидели больше всего. Российского будущего.
Да, это сработал тот самый «Принцип Тени», о котором было столько уже постов. Только в данном случае это не мы «отбрасывали тень», а «тень упала на нас». Но – см. сказанное выше – по другому в этом мире и не бывает. Однако о данном моменте надо говорит уже в отдельном посте...
Главный фактор российской политики. Часть вторая
Итак, как было сказано в прошлом посте, основной задачей западной элиты – вставшей перед ней в конце 2000 годов – стал «китайский вопрос». Иначе говоря, она должна была решить: что же делать с Китаем при том, что реально последний начал производить большую часть не просто «мирового продукта», но «мирового технологичного продукта». Который, собственно, и обеспечивал основу текущего западного благополучия.
Отсюда нетрудно понять, что «просто так взять», и уничтожить данную страну – скажем, обложив ее санкциями – было невозможно. (В конце 2000 годов казалось, что санкции – это серьезное оружие. Ведь именно они, фактически, позволили победить Ирак и чуть позднее – Ливию с минимальными затратами.) Потому, что это привело бы к тому, что Запад лишился бы большей части товаров – что, понятное дело, было не очень хорошо. (Да что там: даже «возврат» к ситуации «до 1998 года» – то есть, к производству этих товаров только развитыми странами – не был решением проблемы. Потому, что цены на все это поднялись бы в разы, и эти товары просто никто бы не покупал.)
Поэтому было принято иное решение: создать такой механизм давления на КНР, при котором последняя вынуждена была бы максимальным образом следовать западным указаниям – не выходя за их рамки. Нетрудно догадаться, что ключевым элементом этого должна было стать наша страна. Точнее сказать, там было два варианта «развития»: по одному – условно говоря, «американскому» – Россия должна была сохраниться, превратившись вновь в ельцинскую «эрефию» образца 1996 года. (Которая ждет очередного «транша МВФ», как манны небесной и просит Америку «прислать еще немного еды».) По другому – условно говоря, «европейскому» – речь шла о разделении ее на «нацреспублики». (Ну, это понятно: для ЕС даже ослабленная РФ есть слишком «жирный» кусок, а вот по частям съесть ее проще.)
Но, в любом случае, ни о каком суверенитете речи не шло: это было бы полностью подконтрольное Западу образование или конгломерат образований. Кстати, судя по всему, именно под подобный «путь» (причем, оба его варианта) в России началось «развитие русского национализма» – который изначально был не совсем национализмом и не совсем русским. (Но об этом надо писать уже отдельный пост.) Потому, что, во-первых, именно «культ белой рассы» позволял с одной стороны получить устойчивый российско-китайский конфликт. («Желтые обезьяны хотят забрать у нас Сибирь и выпить Байкал». Кстати, пресловутое «байкалоложество» было запущено именно тогда.) Ну, а во-вторых, он однозначно способствовал ослаблению самой России – через всевозможные «отделения Кавказа» и т.п действа.
Но, разумеется, одним развертыванием «национализма» тут было не обойтись. Требовалось более серьезное действие, которое смогло бы запустить в нашей стране движение в требуемом направлении. И таким действием, ИМХО, должна была стать «война трех восьмерок». Точнее, конечно, не война – ни о каких реальных боевых действиях тогда особо не думали – а показательное «опускание России» в виде вышвыривания российских миротворцев из Южной Осетии и Абхазии. (Последующие после этого этнические чистки в данных республиках были бы уже вторичными.)
Надо сказать, что все основания для рассмотрения подобного сценария в качестве очень вероятного у его авторов – а это, понятное дело, не грузины – были. Потому, что до этого времени российское руководство старалось не идти на конфликт с Западом, а точнее, напротив, исполняло все его требования. Поэтому рассчет был, в лучшем случае, на попытку «локально удержать» грузин имеющимися силами + силы республик. (Что, понятное дело, невозможно.) Однако в реальности все пошло совсем не так – и если честно, оказалось неожиданным для всех. Включая и подавляющее число жителей России.
О том, почему «все пошло не так», надо говорить отдельно. Пока же стоит сказать, что, ИМХО, тут значимыми оказалось два фактора. Первый – это нежелание самих грузин идти на серьезный конфликт: как только стало понятным, что РФ будет «вписываться по серьезному», то «робкие грузины» классически бежали. (Американцы, кстати, это потом учли во время «работы с Украиной» – в смысле, сделали так, чтобы тамошнее военное руководство зависело исключительно от них и не проявляло никакой «самодеятельности».) Ну, а второй момент – это неявное, но уже существовавшее давление на Россию со стороны Китая, в результате которого российскому руководству могло быть и объяснено: к чему ведут его «партнеры». С учетом огромных перспектив китайского рынка данный момент мог стать основным в плане того, что случилось в реальности.
В любом случае «падения России» не произошло – и вся дальнейшая «цепочка событий», планируемая отсюда оказалась отброшенной. А там ведь много чего «входило в пакет». Начиная с расторжения «договора по Севастополю» и уничтожение после этого Черноморского флота, и заканчивая «оранжевой революцией» в Москве. (То, что вылилось в т.н. «болотный майдан» на самом деле было лишь бледной тенью того, что планировалось. Поскольку происходить данные события должны были на фоне целого ряда поражений и неудач, и включать помимо «либеральной» еще и мощную «националистическую компоненту». Которая, собственно, и была основной во всех «успешных оранжадах».)
Самое же главное: российские элитарии достаточно здраво оценили перспективу «быть отправленными на помойку» – что, собственно, и происходило при подобных событий. (Для формирования антикитайской политики этот момент был необходим: надо было иметь людей, для которых сама возможность договора с КНР была бы невозможной. Этому критерию люди, пришедшие к власти в конце 1990 годов не удовлетворяли.) Отсюда и пошли те самые «аномальные телодвижения», которые – исходя из внутренних закономерностей – были невозможны, но которые, все же, случились.
Начиная с того, что было принято решение о начале модернизации промышленности – да, разумеется, не выполненное и невыполнимое тогда в принципе, но важен сам факт. (После двух десятилетий актцента на потреблении впервые вспомнили о том, что и производить чего-то нужно.) И заканчивая пресловутым «третьим сроком». Решением, которое еще в 2007 году рассматривалось, как невозможное. (Собственно, вся путинская политика 2004-2007 годов – это именно политика «последнего президентства». При которой сами знаете кто должен был уйти на «пике возможностей». А все неприятности – например, необходимость той же пенсионной реформы – должен был принять на себя «преемник».)
Но при той угрозе «оранжада», которую ясно почувствовали тогда «представители российской власти» ставить какую-то новую фигуру – вроде Медведева или еще кого – было слишком рискованно: это привело бы к потере консенсуса, что, собственно, и дает возможность для победы «майдана». Поэтому пришлось пойти на сомнительный юридический шаг – и это при том, что именно «юридическая безупречность» рассматривалась режимом, как одна из его особенностей – и снова выдвинуть ВВП во власть. (Что же касается возникновения при подобной ситуации протестов, то они были признаны неизбежными в любом случае.)
То есть, иначе говоря, практически все события начала 2010 годов оказались, фактически, запрограммированными еще до их начала. Заложенными в двух экзогенных для России факторах: в кризисе Запада и мощном возвышении Китая. Именно тут надо искать основание для «перерождения режима» из чисто компрадорского – которым он был «по рождению», как раз эндогенно, как следствие очень глубокого кризиса, в который попала наша страна в конце 1980 годов – в нечто более «патриотичное». (В кавычках, потому, что – см. сказанное выше – «патриотизм» тут не «внутренний», а привнесенный. В виде нежелания воевать – и вообще, враждовать – с Китаем и понимания того, что данное действие кончится очень и очень плохо.)
Ну, а это самое «перерождение», в свою очередь, запустило и дальнейшие очень интересные и совершенно неожиданные на первый взгляд события. О которых надо будет говорить уже отдельно...
Главный фактор российской политики. Завершение
На фоне сказанного в прошлом посте (данной темы) становится понятным и то, откуда вытекают все события последующего десятилетия. То есть, условных 2010 годов с «крымским консенсусом», как лейтмотивом российской политической жизни этого времени. А вытекают они именно из того же: из глобального проигрыша Западом экономического – а как стало известно потом, и инженерно-технического – превосходства Китаю и попыткой использовать Россию, как «антикитайский фактор». (По возможности в качестве противовеса в политике, но не только, разумеется. В том смысле, что военное столкновение двух «континентальных держав» давало столько очевидных преимуществ для Запада вообще – и для США в частности – что оно рассматривалось изначально.)
Так что основной задачей по отношению к нашей стране для «сильных мира сего» становилось установление тут такого режима, который реализовал бы «антикитайский сценарий» по полной. То есть, с одной стороны, режима либерально-прозападного. (Ну, это-то понятно: антизападных режимов Западу не надо.) А с другой – режима «национально-озабоченного» и имеющего особую любовь к «белой рассе». Потому, что именно эта комбинация – западничества и национализма – позволяла бы американским, да и европейским «кукловодам» направлял «российскую энергию» туда, куда им нужно.
Думаю, все уже поняли: о чем это. Ну да: наш милейший любитель лобстеров Алексей Навальный был не только ярым борцом с коррупцией, но и (изначально) отличался определенной приверженностью к национализму. Разумеется, не к грязному совковому «имперству», а к «настоящему» национализму европейского типа. (Вроде того, что существует сейчас на Украине.) Собственно, именно этот факт и превратил «популярного блогера» – коим Навальный был во второй половине 2000 годов – в «самого перспективного российского политика». С очень-очень-очень «высокой перспективой» – с намеком на занятие президентского кресла.
Однако – как уже было сказано – «не срослось». В том смысле, что неудача с «опусканием России» в «войне трех восьмерок», а так же потеря (пускай и временная) доминирования на Украине (выразившееся в избрании там Януковича) привела к тому, что вместо хорошо вымеренного плана западным политкукловодам пришлось импровизировать. Что, разумеется, сильно сказалось на «качестве»: попытка развернуть вместо «национально-либерального» только либеральный майдан на тему «недопущения третьего срока» (судя по всему, выпадение «национального сектора» пытались компенсировать использование «левых сил» – впервые за всю историю, кстати) оказалась недостаточно проработанной. (А возможно, и «местные» поработали неплохо – создав тепличные условия для т.н. «силовиков» и тем самым обеспечив их не нейтралитет даже, а однозначную поддержку.)
В любом случае, «болотный майдан» оказался пшиком – и тогда мало кто понял даже, мимо чего мы прошли. (Если честно, то мне стало понятно, что тогда Россия избежала «украинской участи» лишь в прошлом году.) На этом фоне было решено «форсировать украинскую тему». Видимо в надежде на то, что она-то позволит запустить тот самый «национально-либеральный майдан» – все-таки, изгнание РФ из Севастополя и уничтожение Черноморского флота с перспективой закрытия Новороссийского порта севастопольской базой НАТО тогда выглядело достаточно вероятным. Ну и да: заодно уничтожалась и возможность попадания ракетных и авиационных технологий данной страны в «китайские руки».
Кстати, последнее само по себе могло выглядеть, как «законная цель» по деиндустриализации указанной страны. Тем более, что КНР вела активную украинскую политику уже с конца 2000 годов, и вполне могла получить там все, что желала. В любом случае, «режим Януковича» оказался обреченным. И если честно, сейчас понятно, что способ спасти его вряд ли был: в отличие от России, на Украине «прохлопали» силовиков, в результате чего последние полностью контролировались то ли американцами, то ли британцами. (Кстати, это относится не только к РФ или Китаю – сильный облом понесла и Германия, которая делала ставку на украинских «олигархов» вроде Фирташа.)
То есть, еще раз: главная причина «российско-украинского конфликта» состояла – опять-таки – в «китайском факторе». И в плане создания противодействия «китаизации Украины», и в плане использования Украины, как инструмента «украинизации России». Причем, ясно это стало еще в 2012 году. Собственно, судя по всему, именно тогда началась разработка и «крымского сценария» с российской стороны – потому, что стало понятно об обреченности «Овоща» и регионалов. И да: «ранний запуск» украинского «Евромайдана» – который должен был наступить «по методичке» после выборов – связан, в свою очередь, именно с последним моментом. Со стремлением западных аналитиков не допустить «автономизации Крыма» по «Южно-осетинскому сценарию». (Тогда считалось, что РФ будет действовать именно так.)
С другой стороны, случившийся в 2014 году «крымский сценарий» – с присоединением Крыма к РФ – был продиктован именно указанным моментом. (То есть, пониманием того, что «противостоящая сторона» имеет разработанные меры противодействия созданию непризнанного пророссийского государства.) Что, в свою очередь, запустило и все последующие события – вплоть до того, что случилось в 2022 году. В смысле формирования российско-украинского и российско-западного конфликтов с переходом их в «горячий сценарий».
Еще раз: если мы будем рассматривать «только Россию» или, даже, «только взаимоотношение России с Западом», то причины того, что случилось в последние годы, остануться для нас неизвестными. Потому, что их нет! Как уже было сказано, исходя только из «внутренних факторов», мы никогда не поймем причин того, как ульразападный компрадорский режим, установившийся в конце 1990 годов и имеющий главной целью обеспечение экспорта российских ресурсов в ЕС – а также получение за счет этого различных «личных ништяков» в виде дворцов, лимузинов, яхт, а так же «мировой популярности» в виде фотографий с другими «лидерами» – смог перейти в затяжной конфликт со своими хозяевами и кумирами.
Нет, это было невозможным в принципе. Это невозможно вывести из «российской экономики» и «российской политической системы». Отсюда, думаю, становится понятным: что является причиной популярного либерального бреда про то, что «все начал Путин из-за своей жажды власти», или, даже, «все начал Шойгу для того, чтобы стать маршалом». То есть, ясно, что к реальности это имеет отношение не большее, нежели «паранойя Сталина как причина 1937 года», но поскольку иных объяснений в рамках обывательского сознания нет, то и указанное годится
Но для разумного человека, человека, использующего системный подход и диалектическое мышление, разумеется, подобные ублюдочные костыли не нужны. Потому, что – как уже было сказано – причина всего происходящего более чем ясна и понятно, стоит лишь выбраться за пределы привычного рассмотрения «общества в границах одного государства». (Или, даже, в границах двух взаимодействующих факторов.) И перейти к «работе» со всей «мировой системой», включая, прежде всего, базовых его акторов.
Которых сейчас, по сути, два: США и Китай. Или, иначе говоря – уходящий гегемон и претендент на гегемонию. Или – поднимаясь еще выше – представитель самой развитой «предыдущей» системы (империалистического капитализма) и представитель чего-то нового. Но об этом – понятное дело – надо говорить уже отдельно. Тут же – завершая указанную тему – можно только еще раз сказать, что случившееся прекрасно демонстрирует: куда попадает общество, решившее отказаться от будущего. В том смысле, что из «субъекта истории» оно превращается в его объект. И это, если честно, касается не только России «образца 2000 годов».
anlazz.livejournal.com/837514.html 2023 - 07 - 25 11:04:00
anlazz.livejournal.com/837669.html 2023 - 07 - 26 11:10:00
anlazz.livejournal.com/838210.html 2023 - 07 - 28 10:02:00
|