|
Оглавление
Когда мир меняется…
К предыдущему: основной смысл демографического кризиса
Как меняется мир? На пути к демографической катастрофе
Куда меняется мир? И почему…
Образовательные проблемы настоящего и будущего
Когда мир меняется…
Мир меняется... Мир не просто меняется, а меняется сильно. Очень сильно... намного сильнее того, что мы вообще можем предположить. Впрочем, что самое главное – мир уже изменился.
Ну вот: теперь можно переходить к подробностям. Которые состоят в том, что запущенная более ста лет – в 1917 году – Великая Пролетарская Революция ни только не завершилась, но и не прошла даже своего «экватора». И уж конечно – не проиграла, как это кажется некоторым. Скорее наоборот: она «пошла в глубь общества», перейдя от изменений самого «верхнего слоя» – вроде господствующих лозунгов и системы власти - к «внутренним подсистемам». Включая те, которые сто лет назад вообще не знали или считали не относящимися к «социальным делам». (Скажем, семью, «инстинкт собственности», «национальность» и т.д.)
Вот например, не изменение – а мегаизменение, изменение фантастического масштаба, по сравнению с которым любые декреты, любые «игры с собственностью» и т.п. выглядят детской возней: смена отношения к рождаемости. Именно «смена отношения», а не просто «ситуация с рождаемостью» или что-то подобное. (Так как рождаемость падала достаточно часто – но вот отношение к этому – нет.) Я, конечно, уже неоднократно обращал внимание на этот момент, но считаю нужным делать это еще и еще. Потому, что масштаб данного события настолько значительный, что человек с «обыденным мышлением» просто не может его (этот масштаб) осознать: это сделать ему много сложнее, нежели осознать тот же «гелиоцентризм» вместо «геоцентризма». При том, что «в практическом плане» понимание текущего «демографического поворота» на сотни порядков нужнее, нежели понимание того, какое небесное тело вокруг чего вращается.
Дело в том, что всю известную, «письменную историю» люди, если честно, плодились как кролики – невзирая на все «внешние условия» и «внутренние изменения». На самом деле, конечно, те же внешние условия влияли – но примерно так же, как и на кроличью популяцию. В смысле: если они – эти условия были плохие, скажем голод и все подобное, то детей рождалось меньше, но все равно достаточно для того, чтобы восстанавливать «убытие». Так было при Одиссее, так было при Юлии Цезаре, при Чингисхане, при Иване Васильевиче Грозном, при Екатерине II, при Николае I и II соответственно. При НЭПе, коллективизации и Великой Отечественной войне... И лишь в 1960 годы указанное положение начало меняться, пока 1990-2000 годы не изменилось окончательно. Причем практически для всех стран.
То есть, еще раз: все, что мы «знаем о мире» – то есть, что тот «корпус знаний», создаваемых не веками даже, а тысячелетиями (скажем, Аристотель и Платон однозначно входят указанный корпус) – сейчас является неадекватным тому, что мы наблюдаем вокруг. Еще раз: рождаемость могла падать или расти, но того, чтобы человек не хотел иметь детей в принципе... такого даже представить было невозможным. Поэтому – совершенно неожиданно – человек оказался перед «демографией» таким же беззащитным, как, например, был в Средние века перед эпидемией чумы.
В том смысле, что он – «человек» в форме правительств – даже пытается чего-то тут делать, что эффективность данных действий оказывается чуть ли не меньше, чем эффективность средневековых противочумных мероприятий. Причина проста: дело в том, что задача «снижения рождаемости» реально ставилась многократно в течение веков – см. сказанное выше про голод, эпидемии, войны и все такое – и механизмы для нее, в общем-то, имеются. (Начиная с инфантицида – то есть, убийства детей, в текущем варианте это аборты, и заканчивая банальным воздержанием.) А вот задача «провоцирования рождений», «увеличение числа зачатий»... нет, о чем-то подобном даже задумываться не могли.
Разумеется, даже теперь для многих кажется, что рождаемость повысить можно – путем улучшения того же уровня жизни, например, и что это не делается только потому, что «правительства стремятся к сокращению населения». (Зачем?) Но это было ошибочное мнение, так в реальности то же «улучшение уровня жизни» действительно ранее вело к росту рождений. Но не потому, что способствовало желанию «завести потомство», а потому, что уменьшало значения факторов, ведущих к ее (рождаемости) снижению. То есть, проще говоря, в «идеальных условиях» – когда имелось вдоволь ресурсов и не было иных ограничений (скажем, религиозных или политических) – «средняя семья» прошлого «производила» бы порядка 20 детей. (Средний размер «окна возможности» рождений для женщины составляет 20-25 лет – с 15 до 40 лет - отсюда и вытекает указанная «двадцатка», хотя теоретически могло быть и больше.) Другое дело, что этих «идеальных условий» никогда не было, поэтому детей было много меньше.
Теперь же этого нет! То есть, конечно, биологически возможности те же – если не больше – но социально, психологически даже 10 детей уже являются запрещенным состоянием для масс. Впрочем, что там 10 – даже 4-5 детей, которые были нормой (или даже меньше нормы) в начале прошлого века, уже невозможны для большинства. (Конечно, в связи с тем, что речь идет именно о «статистических закономерностях», многодетность остается возможной в редких случаях – но именно что в редких.) Впрочем, судя по тем тенденциям, что идут сейчас, вполне возможно снижение «нормы» с текущих 1-2 детей на семью до 0-1-го. А там уж и известная концепция «Будем жить долго, счастливо и вымрем в конце!» на подходе в качестве нормы. (Впрочем, что уж тут: это УЖЕ норма.)
Еще раз: речь идет не о каких-то там заговорах, «планах глобалистов» и ЗОГа, ну и т.д. – а о той психологии, которая оказывается наиболее приемлемой для человеческого общества. Причем – как уже говорилось бесконечное число раз – эта установка («хочу жить долго, счастливо и не иметь детей») оказывается универсальной. Поэтому снижение рождаемости идет практически везде – от Швеции до Японии, от Южной Кореи до Индии, от США до Бангладеш! Да, разумеется, в тех странах, которые «встали на этот путь» позднее, еще наличествует какая-то многодетность. Но уровень «детности» падает даже в Черной Африке! (Конечно, можно сказать, что снижение СКР с 8 до 5 – это не вымирание пока. Но ведь Европа или, скажем, ЮВА так же «начинали» с этого.)
Поэтому можно с чистой совестью сказать: остановить данный процесс невозможно. Никакие «скрепы», никакие «запреты», никакие «религиозные нормы» и т.д., по существу, не способны обратить это движение. Конечно, они – эти скрепы, запреты и нормы – могут его приостановить, замедлить. Что, конечно, хорошо – но не более того. Поэтому есть огромная вероятность того, что к 2050-2060 столетия на Земле практически не останется невымирающих социумов. (Ну, может быть в Африке и, может быть, еще Афганистан «поможет». И все.) И это еще при хороших условиях. Если будет какой-то БП – вроде Третьей Мировой войны – то тогда даже пресловутые «2 млрд. человек» в 2100 году станут недостижимыми. (Нет, не потому, что все умрут. А потому, что никто вообще рожать не будет!)
И вот пришла пора сказать самое главное: именно подобное положение и является для текущего мира естественным и нормальным. Да, именно так: вот если бы в 2024 году в развитых странах в семьях было бы по 3 ребенка – и шла бы тенденция к увеличению данного числа – то да, можно было бы задуматься о том, что «что-то тут не так»! Причина этого проста: дело в том, что само понятие «рождаемости» на деле – не биологично, как это принято считать до сих пор. А исключительно социально: у человека, ИМХО, вообще нет биологически обусловленного поведения. (Даже самые простые вещи – вроде еды или, простите, «опорожнения кишечника» – регулируются именно что социальными нормами.)
А социальность, в свою очередь, тесно завязана на господствующий способ производства. В случае с «письменной историей» этим способом всегда было парцеллярное крестьянское хозяйство. Так было в Античности, в Средние века, в Новое Время. Все остальные «способы организации» были вторичными в плане вовлечения людей. То есть, конечно, в Риме были латифундии – но рожали-то не работающие на них рабы, а свободные крестьяне. (Или не рожали – когда этих крестьян почти не стало, рождаемость упала ниже простого воспроизводства, и Рим пару веков жил исключительно за счет «приезжих».) То же самое можно сказать и про «индустриальные времена» XIX-нач. XX века: да, фабрики делали «больше продукта», но большая часть людей была занята в сельском хозяйстве.
Но сейчас эти «парцеллы» остались только в «тех самых» африканских странах, да и там постепенно вытесняются индустриальным (фермерским) производством. А фермеры – в свою очередь – уступают место крупным агрокорпорациям. Но это, в общем-то, уже не важно. Важно, что базис не просто культуры – а самого человеческого существования в течение тысяч лет – почти уничтожен. И это означает, что разрушение всего, завязанного на него, неизбежно. В том числе и указанного выше момента. Правда, есть еще инерция – в течение пары поколений прежние нормы еще сохраняются... но не более того.
То есть, нет никакого «наката на семью», нет никакого сознательно осуществляемого плана «сокращения населения». Скорее наоборот: «мировые элиты» уже перепробовали различные «средства повышения», и поняли, что это бесполезно. Поэтому они делают вид, что «так и было задумано» – ради сохранения своей власти. (То есть, ради того, чтобы их считали «более умными и хитрыми», нежели они являются.) Собственно, и все остальные «действия элит» – вроде перехода с ВИЭ или «отказом от потребления мяса» под предлогом «борьбы с потеплением» есть, ИМХО, то же самое. Но об этом надо говорить уже отдельно.
Тут же можно только еще раз сказать, что «простого пути» к разрешению этой проблемы нет и быть не может. Потому, что единственное реальное тут – это возврат к парцеллам, причем с теми же орудиями труда, с которыми человек был тысячелетия. (Простой плуг, тягаемый быком, серп для жатвы, ну и т.д.) Понятно, что это а) будет означать не просто страдания, но гибель большей части человечества, т.к. «старыми способами» ему банально не прокормиться б) это однозначно будет означать «запрограммированную слабость» социума – и те социумы, которые на нее не пойдут, получать над этим социумом полную власть.
Последнее же означает, что данный путь «сам по себе» принят не будет – элиты не настолько глупы, чтобы прямо сливать в унитаз свои преимущества другим элитам. Поэтому, ИМХО, единственное, что остается человечеству – это «сложный путь». Состоящий в том, чтобы и дальше менять базовые установки – включая и те, кои кажутся «неизменными» – дабы выбраться из этой ямы. Но понятно, что говорить обо всем этом надо уже отдельно...
К предыдущему: основной смысл демографического кризиса
Удивительно: но при описании фундаментальных изменений – того самого «фазового перехода» – самое сложное, судя по всему, состоит в понимании самого явления «фазового перехода». То есть, изменений, который затрагивают самые глубинные стороны бытия, то, что в обыденной жизни вообще не рассматривается, или рассматривается как «естественное и природное». Причины просты: эти самые изменения «контринтуитивны», их невозможно блокировать – или, скажем, наоборот ускорять – простыми, линейными действиями.
И наоборот: стоит начать «копать» – то есть, искать то, на чем основаны проблемы в той или иной области – как неизбежно начинаешь выходить на совершенно неожиданные, и находящиеся совсем не там, где ожидалось, сущности. Как, например, в плане понимания сути текущего демографического кризиса. (Который много кто старается решить – но все без толку.) Впрочем, что уж там говорить: о том, что этот кризис существует сам по себе, мало кто вообще задумывается. Просто потому, что в «обыденной жизни» (пока) это не проявляется – или проявляется крайне слабо. А что там будет лет через 10 – это для обывателя не существует вообще. То есть, еще раз: человек, «судящий о мире по себе», просто не поймет – в чем тут суть? Ну да: денег нет – вот и не рожают. Или, наоборот – нет религиозных (например) целей рожать, вот и не рожают. (И, скажем, если запретить все аборты, всю контрацепцию – тогда и «попрут»...)
Кстати – сделаю тут небольшое отступление: уже сейчас ясно – что не «попрут» на самом деле. Даже если введут телесные наказания за онанизм. Потому, что, оказывается, секс сам по себе – это не сказать, чтобы суперценность. Тут вот недавно было исследование о том, что во Франции (sic!) 24% молодых людей не занимались сексом в последний год. При том, что еще в 2006 году таковых было всего 6%. Да, как говориться, измельчали и ослабели французы...
Впрочем, во-первых, это не только французов касается – думаю, проведи такое же исследование у нас, получишь те же цифры. А, во-вторых, если что оно и показывает – так это то, что пресловутый «секс» на деле является никаким не «основным инстинктом, определяющим всю жизнь человека», как это завещал господин Фрейд. А, всего лишь, одним из социальных механизмов, имеющим определенную ценность и смысл – но не более того. И поэтому в истории были как периоды «активизации» сексуальной активности – например, в 1950-80 годах, так и периоды ее снижения. И, скажем, в тот же викторианский период джентльмен имел достаточно мало контактов подобного рода – причем, как со своей законной супругой (с оной он, вообще часто «был близок» считанные разы для производства детей), так и с разнообразными горничными-белошвейками, а так же «профессионалками». Которые, конечно, считались много доступнее, нежели жена – но, все равно, стояли в ряду иных удовольствий (вечер в клубе, поход в театр, чтение или охота) не на первом месте.
Проще говоря: оказывается, что вне социальных рамок рассмотрение даже такового «биологического явления», как сексуальная активность, невозможно. (Точнее, рассматривать-то можно, но адекватную модель тут не построишь.)
Поэтому – завершая отступление и переходя опять к «главной теме» – стоит сказать, что на самом деле уже указанные «меры по повышению рождаемости» и в виде «пряника», и в виде «кнута» реализовывались не раз, но безрезультатно. А все потому, что – как уже было сказано – это не просто «демографический кризис», а одно из проявлений «кризиса системного». (Как пресловутый «твердый шанкр» является лишь проявлением общего инифицирования организма бактериями Treponema pallidum. И поэтому пытаться решать его – демографический кризис – без разрешения более глубинного противоречия так же бесполезно, как бесполезно мазать эти шанры мазью от прыщей.) А еще точнее: не просто «системного кризиса», а глобального перехода человечества от того состояния, в котором оное пребывало последние несколько тысяч лет, к чему-то иному.
И именно поэтому стоит понять: «прежней жизни» – того, к чему мы привыкли – уже не будет. Не только того, что было в «благословенных 2000» или, скажем, в «благословенных 1990». (Если говорить про Запад, у коего эти годы были годом роста и роскоши.) Но и «благословенных 1950-х» или иных каких-то иных прошедших лет и веков. Всё! Нет пути назад, и быть не может в принципе! И одновременно – невозможно остановить мгновенье, каким бы прекрасным оно не было. («Те самые» 2000 годы.) Потому, что человечество жить не может, не самовоспроизводясь, вне того какие бы блестящие результаты в плане «производительности труда» он бы не демонстрировало, какие бы «ништяки» не производило. Потому, что если не будут рождаться дети – а они сейчас уже рождаются крайне плохо – то смерти цивилизации не избежать. Поэтому, ИМХО, этот «демокризис» стоит понимать однозначно: как то, что надо прекращать «останавливать мгновение» на текущем мире сверхпотребления, и идти вперед. (Тем более, если вспомнить о том, кто «останавливает мгновенья», и какой ценой.)
Однако одновременно с этим ясно, что обыватели – то есть, те, кто привык мыслить «обыденными категориями» – сделать это не смогут. Ну, а поскольку сейчас необывателей нет, то... но это, впрочем, тема уже отдельного поста.
Как меняется мир? На пути к демографической катастрофе
На самом деле с рождаемостью все просто: она связана с одним достаточно конкретным свойством общества. А именно: с типом организации производства. Всё! Все остальное – религия, культура, государство, пропаганда и т.д. – глубоко вторично. (То есть, оно – это «остальное» – работает, но только в приложении к главному.) Но это еще не самое интересное.
Самое интересное – то, что тем «типом организации производства», на который «завязана» была рождаемость в течение последних нескольких тысяч лет, выступает т.н. «парцелла». (Разумеется, не в строгом смысле, потому, что имеется в виду вообще «отдельный участок, обрабатываемый отдельной семьей», но последнее – слишком длинно для использования.) Именно «парцелла» – в плане необходимости ее обработки – и «заставляла» по сути, рожать детей, определяя господствующий «демографический тренд» в виде абсолютизации чадородия. Тот самый, что выглядит для нас не просто абсолютной – но «биологической» (ранее говорили «божественной») нормой – и который, как уже было сказано, к настоящему времени исчез полностью. Вместе с почти полным исчезновением «деторождения», как явления.
Поэтому надо сказать честно: сейчас рождение детей осуществляется исключительно «по инерции» – как бы не абсурдно это звучало. То есть, рожают, в основном те, кто не задумывается о том, «зачем это мне надо – маргиналы, не думающие вообще ни о чем, а так же те, кто и сейчас пытается жить исключительно по традиции. В результате чего те «демографические показатели», которые еще вчера казались низкими – условный СКР 1,4-1,7 – сегодня выглядят недостижимой величиной не только для т.н. «развитых стран», но и для множества «неразвитых». А завтра они будут казаться, вообще, заоблачными – потому, что к концу данного десятилетия уже «маячит» среднее для развитых 1,1-1,2. А через двадцать лет СКР больше единицы останется у единиц!
На этом фоне рассуждать о «мире 2050 года» как-то иначе, нежели в терминах «катастрофы», уже невозможно. Причем, катастрофа тут намечается не только в аллегорическом смысле – в том, что один ребенок будет приходиться на две и более женщины детородного возраста. Но и в том, что в конечном итоге территория развитых стран окажется (неизбежно окажется) населенной массой стариков, которым никто не сможет помочь. Конечно, можно помечтать о мигрантах. Но число оных, во-первых, так же будет падать – как уже не раз говорилось, «зверская» рождаемость тех же арабов и латиносов уже сошла на нет. А, во-вторых, мигрантов надо чем-то привлекать. А что привлекательного может быть в мире, в котором большая часть населения – беспомощные старцы, впадающие в маразм?
Именно поэтому сейчас идет активное развитие технологий «нежной смерти» – вроде швейцарской капсулы для эвтаназии. Потому, что это – не «маргинализм» какой-то, не «опыты трансгуманистов» и т.д., это именно попытка подойти к указанном моменту «подготовленными». (То есть, делаются данные шаги с подачи «высоких лиц», но понятно, тщательно скрываемых.) Потому, что именно «Храмы нежной смерти» в условиях, когда работающих будет меньше в десяток раз окажутся альтернативой концепции сдохнуть под забором в холодной и голодной квартире, в куче мочи и кала.
Ну, а что: кто-то думал, что можно «безнаказанно» обмануть историю, и начать потреблять все, что можно – от мясных стейков до авиаперелетов – «безнаказанно»? То есть, считал, что с определенного момента в жизни может быть только одно хорошее, а все плохое осталось в прошлом? И не думал, что возникнет ситуация с тем, что то, что еще вчера было «бросовым товаром» – человеческая жизнь, например – окажется страшным дефицитом. Впрочем, именно подобная «идеология» господствовала в нашем мире с 1960 годов, оставаясь действенной и сейчас.
Еще проще: можно сказать, что современный человек был уверен – и остается уверен – в том, что может жить исключительно за счет «страданий предков», питаясь ими и обретая за этот счет все, что можно. Хотя на самом деле указанное – неверно в принципе. Потому, что «на самом деле» наши современники «купаются в благах» не столько за счет своей «невероятной работоспособности и таланта». (Как обычно считается.) И даже – не за счет прошлого, за счет того, что его предки много трудились и мало потребляли. (И сделали своему «деточке» красивую жизнь.) А за счет своего – именно своего - будущего!
Это даже «формально» можно увидеть: большая часть элементов «красивой жизни» на самом основано на кредитах. Личных – скажем, потребительских или ипотечных – и, что еще важнее, на кредитах государственных. То есть, на тех «деньгах» – на самом деле не деньгах даже, а материальных, физических благах – которые развитые страны получают, «продавая» всем остальным свои «кредитные обязательства». (От пресловутых «трежарис» – то есть, госаблигаций – до разнообразных акций «ведущих западных фирм».) Но, пускай изначально данный механизм выглядит, как чудо, как самая настоящая магия – ну да, одним «росчерком пера», в смысле, «нажатием кнопки», создается основание для потребления совершенно «физических» и крайне нужных вещей – но бесконечно работать он не может.
Потому, что да: какое-то время обманывать, действительно, можно. Но потом приходит пора расплаты, состоящей в том, что. .. в общем, см. сказанное выше про «Храмы нежной смерти». Впрочем, ладно: мы и так уже очень сильно ушли от поставленной темы. В смысле – от понимания того, что именно «парцеллярная производственная система», которая господствовала в нашем мире несколько последних тысяч лет, по сути, и создала тот «тип воспроизводства человека», который мы считаем естественным и единственно возможным. А именно: «семейное расширенное воспроизводство», в рамках которого решение о рождении нового человека, во-первых, принимается семьей. А, во-вторых, используется для укрепления и усиления этой семьи – отсюда, кстати, и расширенность, избыточность рождений относительно имеющихся наделов – что, в свою очередь, ведет к росту «мощности» общества целиком.
Потому, что до того, как указанный способ обработки земли стал господствующим, ситуация с «деторождением» была несколько иной. Например, в том плане, что «просто так» родить ребенка – потому, что папе с мамой это показалось нужным – оказывалось невозможным: это «деяние» управлялось, по существу, всей общиной. (Например, через то, что, простите, оплодотворение было возможным только во время особых «оргиастических праздников». (Которые на самом деле никакие не «праздники», и уж точно, не «оргиастические» в привычном понимании – а особый социальный институт, не менее важный, нежели брак в «парцеллярном мире».)
То есть, иначе говоря, сексуальные контакты допускались лишь несколько раз в год, причем часто – не всем. Причина проста: в условиях отсутствия возможности ведения «расширенной хозяйственной деятельности» любые «лишние люди» означали лишь «лишние рты». Поэтому – см. сказанное выше. Конечно, были еще более радикальные способы «регулирования численности населения» – в виде детоубийства, а так же убийства взрослых членов общины по разным (ритуальным) поводам – но они выступали лишь «вторичным методом». (Беременность женщины в общинный период была «дорогим состоянием» – работать-то она не могла – и поэтому ее старались не допускать в «незапланированных случаях».)
Именно такая «открытая интимная жизнь» – хотя, конечно, она не была никакой «интимной», скорее наоборот – и выступала нормой до того, как разложение общины не привело к замене «общего труда» трудом «частным». При котором, во-первых, стала возможна конкуренция между «землеобработчиками» – вначале скрытая, а затем уже, после замены общины на «частнособственническое устройство», открытое. А, во-вторых, появилась возможность «деления» племени на отдельные поселения – то есть, распределение его по земле. (Общинные социумы – даже очень развитые, вроде Чатал-Гуюка – как правило, тысячи лет (!) существовали на одном месте. «Передвижение» было возможным лишь а) целиком б) в случае обстоятельств очень большой силы.)
И лишь после этого идея «чадородия, как блага» и стала господствующей – то есть, в социуме появилась концепция «чем больше детей, тем лучше». (Понятно, что классовое общество эту концепцию лишь развило: чем больше людей, тем а) больше подданных, с которых можно брать оброк б) тем больше воинов, которых можно послать на соседнее государство для завоевания в) тем меньше «стоимость труда» – да, именно так, «стоимость» была даже тогда, когда денег не было, и означала то, насколько легко можно найти работников. (За меру зерна изначально.) Именно поэтому в данном мире «зачатие детей» перестало быть сакрализированным, жестко связанным с тем или иным временем и ограниченным, перейдя – вслед за землей – в «частные руки».
И так мы прожили 4-5 тысяч лет. Возникали и падали царства, создавались и уходили в небытие религии – но общая «ориентация» на то, что «чем больше детей, тем лучше», сохранялась. До тех пор, пока социально-экономическое развитие не подошло к «следующему этапу». Который состоит в том, что «минимальная экономическая единица» выходит из-под контроля семьи – при том, что «детопроизводство» остается на последней. Что это означает? А означает это следующее: теперь уже невозможно увеличить «мощь семейства» – то есть, производственной единицы – через ввод в нее новых работников. (Да и решать проблемы с соседями «кулаками» уже не получается.)
Поэтому да - как уже много раз говорилось - дети из блага для семьи превращаются в ее обузу. Разумеется, это случается не сразу: огромное количество переплетенных друг с другом связей, сохранившихся с прежнего «этапа» – от религии до привычек – позволяют сохранять «механизм деторождения» какое-то время. И даже более того: первоначально количество рождений даже растет – переход к индустриальному производству увеличивает число доступных благ, и поэтому дети рождаются достаточно активно.
Но вечно продолжаться так не может. Скорее наоборот – все эти «надстроечные механизмы» (религии, нормы и т.д.) испытывают серьезные проблемы, будучи лишены экономической основы. И – рано или поздно – гибнут или, что еще хуже, перерождаются во что-то полностью противоположное. («Католики», борющиеся за однополые браки – это как раз «то самое», перерожденное.) В любом случае падение рождаемости для развитых стран начинается уже в начале XX века – а для наиболее «передовых» из них, вроде Британии или Франции – еще с конца XIX. И остановить этот процесс оказывается невозможным: послевоенный «бэби-бум» был лишь кратковременным всплеском перед последующим колоссальным спадом.
Более того: со временем данный процесс захватывает весь остальной мир – потому, что реально «парцелл» уже практически не остается даже в Африке. (Еще раз: «парцелла» – это не просто крестьянское хозяйство, а самодостаточное крестьянское хозяйство. Для существования которого не требуется – например – постоянная закупка бензина, запчастей или удобрений.) Поэтому падение рождаемости так же охватывает практически весь мир – становясь, как уже было сказано, базовым его (современного мира) свойством, тем явлением, которое, собственно, и определяет будущее.
А точнее – определяет «небудущее» современного мира, поскольку понятно: мир, которые не обеспечивает воспроизводство людей, существовать не может. Даже если все остальное в нем блестяще и успешно. (На самом деле в современном мире «все остальное» далеко не блестяще и успешно – а, скорее наоборот, за исключением производства ширпотреба тут одни проблемы.) Но сути указанное не меняет – потому, что «мир без людей существовать не может» в любом случае. Так что, в любом случае, можно сказать: нас ожидает постсовременность.
Но об этом, понятное дело, надо будет говорить уже отдельно...
Куда меняется мир? И почему…
Итак, как уже было сказано, вопрос сейчас стоит не в том, кто и как «разрушает жизнь человечества», устраивая поганый глобализм и руша «мир традиции». А в том, что этот «мир традиции» не удается поддерживать – и вместо них, вместо мира, в котором возможно существование и воспроизводство человека, приходит «мир Хаоса». Мир, в котором, как минимум, оказывается невозможным воспроизводство человека - см. сказанное в предыдущих постах. А как максимум – невозможность воспроизводства общества, как такового. (Если кто думает, что первое и второе однозначно, то это не так. В том смысле, что даже при СКР 0,5 и ниже общество может какое-то время проживать, постепенно сокращаясь. Но вот если возникнет невозможность поддержания индустриальной инфраструктуры, то это сокращение перейдет в массовое вымирание.)
Собственно, именно этот «мир Хаоса» и называют сейчас «глобализмом», а его сторонников – глобалистами. Да, у этого «мира» – мира человеческого вымирания – имеются сторонники, и не просто имеются, а имеются в значительном количестве. Причины этого различны, но, в общем-то, имеют в основании одну идею. Да, ту самую «жить долго и счастливо, а потом вымереть». То есть, тратить все имеющиеся ресурсы на себя до самой смерти, детей же не заводить – потому, что в любом случае итог одинаков. (Мертвецу все равно: прожил ли ты жизнь один как перст, или ушел из нее в окружении толпы внуков, правнуков и праправнуков, принес ли добро людям – или только жрал и пил в свое удовольствие.)
Надо ли говорить о том, что, исходя из этого, реально наивыгоднейшей стратегией выступает идея «все прожрать, ничего не оставить». По крайней мере, на первый взгляд. Потому, что «на второй» у ней есть колоссальный недостаток, который все разрушает: «человек прожирающий» не имеет ценности для окружающих – а скорее, наоборот. Поэтому когда у него наступают проблемы – а у любого человека всегда наступают проблемы, хотя бы и возрастные – то эти окружающие все чаще начинают склоняться к мысли: а не было бы лучше всего этого человека «того». (Ну да, как говорил советский интеллигент-писатель из 1980 годов Рыбаков: «нет человека – нет проблемы».)
Если же эти окружающие сами относятся к «всепожиральщикам», то такая идея приходит им в голову с вероятностью в 100%. Отсюда – уже не раз описанная неизбежность введения на территории современных «развитых стран» того, что писатель-фантаст Ефремов называл «Храмами нежной смерти». То есть, не просто распространение эвтаназии – а превращение ее в обязательную практику для обывателей. Собственно, это уже происходит в т.н. «западном мире», где «нежная смерть» в ряде стран уже предлагается тяжелобольным в качестве альтернативы. Вплоть до анекдотического варианта, когда эвтаназию дают выбирать... лицам с депрессией, склонным к самоубийству. (Вот уже действительно: чем больше самоубийц, тем меньше самоубийц!)
Впрочем, ладно – все это тема уже несколько иного разговора. Тут же стоит только указать на то, что вопрос длительного существования мира, в котором не наблюдается даже простого воспроизводства, является по умолчанию риторическим. Поэтому никакого «глобализма» – он же «свободное либеральное общество» – быть не может. Никак и никогда. Причем в принципе: социум, в котором возникает – и захватывает общественное сознание – указанная выше максима «наслаждайся и не размножайся», живым быть не может. Но что же тогда может быть?
«Неотрадиционализм»? То есть, возврат общества к тому состоянию, откуда оно пришло к этому самому «параду мертвечины»? Как не странно, но на фоне сказанного выше эта идея уже выглядит привлекательной. Хотя еще лет двадцать назад, «быть консерватором» смотрелось так же странно, как и «быть людоедом»: «ты что, против Священного Прогресса!» Сейчас же вся эта ставка на семью, религию, государство смотрится всяко лучше, нежели гипотетическое получение повестки на «живительную эвтаназию».
Но, к сожалению, этот путь такой же невозможный в реальности, как и какой-нибудь «толерантно-инклюзивный климато-ориентированный углеродно-нейтральный феминистический проект». Потому, чтоу сейчас уже стало понятным, что никакого «нео» быть не может. Поскольку нужен или «настоящий» традиционализм, с настоящим возвращением к «парцелле» – ибо как раз она является базисом «всего этого», остальное же – начиная с религии и заканчивая государством – есть лишь «обвязка».
Поэтому при «традиционном базисе» государство может быть и вполне модернистским – это на существование общества влияет достаточно слабо. Но наоборот – традиционное общество при индустриальном производстве – нет. Однако – как уже было сказано – «парцеллу» позволить себе мало кто может – ну, какие-нибудь амиши, однако это будет исключение. А так даже с талибами сложно сказать: рискнут ли они «обратить время вспять», или получится очередная версия «аятолл». (ИМХО – второе много вероятнее.) Поэтому нет – неотрадиционализма не будет, несмотря на то, что эта концепция, в общем-то, понятна и естественна.
Но что же тогда? Социализм? Да, разумеется, больше ничего не остается. (Конечно, можно представить, что какой-то глобальный катаклизм, все же, реально отбросит человечество в прошлое, в «мир настоящих парцелл», но вероятность его невелика. Даже атомная война, ИМХО, сделать это не сможет.) Однако указанный ответ на самом деле крайне неполон. И не потому, что очень много из того, что принято именовать «социализмом», на самом деле не может им называться в принципе – скажем, т.н. «скандинавский социализм». Поскольку с этим-то еще можно разобраться.
А потому, что социализм – это, по сути, переходный этап к следующему, коммунистическому мироустройству. Которое, собственно, и выступает «тем самым обществом», которое наследует «миру традиции» – сиречь, классовому мироустройству или «миру парцелл». Со всеми его необходимыми и достаточными элементами – начиная от тех, что обеспечивают производство энергии для работы и заканчивая теми, что дают возможность воспроизводства самому человеку. Но это будет именно «наследование» – а не копирование, и уже тем более, не имитация, чего так много в текущей (неопределенной, а точнее – неопределившейся) реальности.
Потому, что эти элементы не будут скрупулезно воспроизводить то, что «было до» – а будут брать на себя их функции. (Так же, как автомобиль не воспроизводит лошадь с ее ногами и хвостом – но делает ровным счетом то же самое. В отличие от муляжа лошади на той же карусели – которая «выглядит точь в точь», но вот ускакать на которой за пределы ограниченного круга не получится.) И поэтому не стоит ожидать тут ни только полного соответствия – но даже какого-нибудь внешнего сходства. Впрочем, не важно – важно, что это должно будет работать. (На самом деле работали же подсистемы общества «доисторической эпохи», которые так же не походили на все, что было потом.)
Но понятно, что рассматривать данные моменты надо уже отдельно...
Образовательные проблемы настоящего и будущего
В продолжении темы о неизбежности фундаментальных изменений жизни человека для обеспечения его выживания – позволяю разобрать поподробнее один частный аспект данной проблемы. А именно: то, что будет происходить – а точнее, уже происходит – с такой сферой человеческой деятельности, как образование. А ведь тут реально уже идут революционные изменения – и только наша инерция мышления мешает нам а) их увидеть б) адекватно на них отреагировать.
Итог – практически «образовательная катастрофа» по всему миру. Включая РФ, в которой уже очевиден дефицит специалистов, и совершенно очевидно, что в ближайшем будущем ситуация окажется только хуже. При том, что объективно те же самые имеющиеся условия, те же самые социальные и прочие изменения могли бы – в случае гипотетической адекватности реакции – дать невероятный положительный эффект в описываемой области! Да, именно так: мы – теоретически – могли бы получить огромное количество не просто квалифицированных кадров, а кадров, способных к невозможной ранее гибкости и эффективности мышления! Но вместо этого получает унылую массу «универсальных потребителей», которые очень хорошо умеют «выбивать себе зарплату», но очень плохо – что-либо делать. (В особенности делать что-либо реальное.)
Однако пойдем по порядку. И, прежде всего укажем на то, что в течение последних трех-четырех тысяч лет главной задачей «образования» было одно: передача знаний. Это стало настолько банальным, что фраза «школа – источник знаний» или «люби книгу – источник знаний» воспринимается большинством как что-то наподобие «Волга впадает в Каспийское море». Как говориться: ну впадает – и впадает, нам то что? Но это было – а точнее есть – представление ложное. Потому, что как раз сейчас «совершенно неожиданно» стало понятным: насколько же такое представление ошибочно. В текущих реалиях, конечно.
Точнее сказать, понятным это стало несколько ранее – лет сорок назад, думаю, если брать реалии нашей страны. Потому, что уже тогда количество доступных обычному человеку знаний очень резко «поперло вверх». Да, именно так: еще в 1920 годах «покупка книги» была событием – книги традиционно стоили дорого. (Тогда для решения этой задачи было введено печатание дешевых брошюр на плохой бумаги плохой печатью – и они, эти брошюры, разлетались как горячие пирожки.) Библиотек было мало относительно «общей массы населения» – настолько, что «брать книгу на дом» тогда было почти невозможно: читали исключительно «в помещении». (Ну да, а вдруг не вернут печатное изделие ценой как минимум в 1/10 средней зарплаты?)
Журналы и газеты, кстати, так же читали в значительной части «на местах» – потому, что, конечно, оные дешевы. (Газеты, к журналам это не относится.) Но вот напечатать данные издания в достаточном для всех желающих количестве было просто невозможным. Ну, и да: навыки чтения – они так же были не сказать, чтобы распространенными. (То, что именовалось тогда «умением читать», было по сути, умением «читать по слогам», медленно. Именно поэтому даже в 1930 годы в рабочих, а в особенности крестьянских клубах было распространено «общественное чтение» тех же газет – «со слуха» большая часть воспринимала лучше.)
Но уже к концу 1960-началу 1970 годов это положение изменилось. И потому, что полиграфическая промышленность совершила огромный рывок – например, в СССР в 1930 годы было издано книг порядка 300 млн. экземпляров, а в 1970 – уже 1,8 млрд. экземпляров. (Рост в 6 раз.) Для журналов рост был еще больше – с 250 млн. до 3 млрд. экземпляров (более чем в 10 раз). Для газет – с 7 млрд. до 35 млрд. штук. Ну и т.д., и т.п. И потому, что появились иные источники информации: радио и телевиденье. Ну да: в 1920 годах те же радиоприемники были еще в «следовых количествах», а в 1970 годы телевизор был уже у 80% семей. (Не было его там, где невозможно было вещание – в глухой тайге, степи, тундре и т.д.)
Кстати, тот факт, что по ТВ тогда показывали «лишь 2 программы», тут мало что меняет: человек, в любом случае, смотрит только одну «картинку». Так что вопрос о «телезависимости» встал уже в это (1970 годы) время. Впрочем, ладно – тогда еще это не было «зависимостью» в современном понимании, однако в качестве источника информации «эфир» уже выступал в значительном количестве.
На этом фоне роль «школы, как источника информации» упала где-то до нуля! Ну да: это раньше для того, чтобы «овладеть знаниями», надо было искать способ «послушать знаменитого мудреца». Или, в крайнем случае, почитать – в читальном зале столичной библиотеки, конечно – немногочисленные книги. (То же Циолковский учился именно в Московской библиотеке – читал там учебники по физике, математике, химии и т.д.) Теперь же – в условные 1970-80 годы – в любом городке можно было найти практически ВСЕ по ВСЕМ темам. Начиная с букваря и заканчивая Ландау-Лившецем. (Ну ладно – для написания кандидатской тогда ЕЩЕ приходилось книги заказывать. Но вот институтский курс был в свободном доступе очевидным образом.)
Про современность и говорить не стоит: любые знания можно получить, даже не выходя из дома. Причем в любой форме – от тех же учебников (Ландау-Лившиц) до любых видеороликов с 3Д-моделями и лекций мировых знаменитостей. Набери в браузере, нажми кнопку – ну, иногда, конечно, надо платить, но то же самое есть и на бесплатных источниках, стоит только получше поискать – и получай все, что хочешь. Если хочешь, конечно...
Если! Потому, что как раз этого «если» становится все меньше и меньше. И началось указанное еще в «тех самых» 1970 годах, когда информационный вал накрыл среднесоветского школьника или студента. (Пока говорим про нашу страну.) Сейчас же... в общем, все очень печально. Например, как показал «дистанционный эксперимент», даже студенты – просто находясь вне «институтских стен» – как правило, на учебу «забивают», усваивают материал много хуже, нежели при очных методах. (И это при том, что физически – с т. з процесса передачи информации – просмотр лекции по монитору еще оптимальнее, нежели прослушивание ее, находясь в аудитории.) Школьники же, переведенные на «дистанционку», как правило, не учатся вообще.
Но даже будучи помещенными в «специально построенные помещения», указанные выше школяры всех возрастов показывают гораздо более слабый процесс «усвоения знаний», нежели их предшественники 20, 40, или 50-летней «давности». А ведь тут мы не указали огромное количество иных факторов, которые у «текущих» гораздо благоприятнее – начиная с того, что сейчас тупо меньше детей в классах, нежели в каком-нибудь 1978 году, и заканчивая тем, что сейчас (в принципе) наличествует гораздо большее число педагогических методик. (Например, еще в 1950 чуть ли не главным методом «вколачивания знаний» был пресловутый «отцовский ремень» – хотя и учитель мог указкой по рукам съездить. А теперь даже в сельских школах есть штатный психолог, есть огромное количество методистов, есть многочисленные и часто дорогостоящие «неклассные работы», есть заботливые матери, способные помочь, наконец. А не так как в указанные 1950-е, где было по 8 детей в семьях, да еще и скотина даже в городе.)
То есть, как уже говорилось не раз, современные дети – и не дети – учатся в таких идеальных условиях, в которых ранее не учились даже царевичи. (В любом случае мультимедиа-роликов у последних не было. И собирать роботов они не могли. И даже велосипеды у «наследников престола» были без скоростей.) Но результат этого оказывается гораздо более худшим часто, нежели у выпускников сельских школ прошлого! (В плане способностей выпускников к исполнению общественно-полезных действий. В том числе и в меняющихся условиях: так, инженер условного 1965 года выпуска в своей "трудовой жизни» (с 1965 по 2005 год) мог «пережить» 6 (шесть) поколений элементной базы – лампы, транзисторы, ИМ, БИС, микропроцессоры и микрокомпьютеры. И прекрасно со всем этим работать А для современного инженера смена одного протокола на другой – уже проблема, требующая переобучения.)
В общем, парадокс – как и везде в нашей жизни: чем лучше, тем хуже! Точнее, как уже говорилось: добро всегда производит зло, а победа – поражение. С одним дополнением: если ничего не делать! Потому, что если делать – то есть, если начинать бороться с будущим поражением уже сразу после победы (вместо того, чтобы отдыхать на лаврах), то можно будет пройти этот «цикл» с минимальными потерями. Впрочем, данный момент уже – тема совершенно иного разговора.
anlazz.livejournal.com/891093.html
2024 - 02 - 09 10:12:00
anlazz.livejournal.com/891367.html
2024 - 02 - 09 17:30:00
anlazz.livejournal.com/891573.html
2024 - 02 - 10 10:54:00
anlazz.livejournal.com/891871.html
2024 - 02 - 11 10:05:00
anlazz.livejournal.com/892302.html
2024 - 02 - 13 10:58:00
|
